В светлое будущее я въехала, точнее влетела, верхом на унитазе. В тот миг, когда серый, покрытый мелкими трещинами потолок в туалете вдруг растворился в жемчужном сиянии, я только и подумала, что такого быть не может.

Сияние заполонило кабинку.

И в нем кривоватое зеркало, перечеркнутое трещиной, – завхоз клялся и божился, что заменит его в пятницу, правда, привычно не уточнил в какую, – пошло мелкой рябью, которая, однако, не помешала отразить мою озадаченную физиономию.

Нет, я слышала, что инопланетяне похищают людей.

Но чтоб из туалета…

И ладно бы из правительственного, солидного, но наша контора, носившая гордое название «Прайм-тревел», вряд ли могла представлять интерес для внеземного разума.

Свет становился ярче.

В голове сама собой зазвучала музыка из «Секретных материалов», а меня неудержимо потянуло вверх. Вот тогда-то я на унитаз и запрыгнула.

Почему-то лицом к бачку.

И бачок этот, тоже, к слову, треснувший, мужественно перетянутый двойным слоем синей изоленты, запасы коей у завхоза были, видимо, неиссякаемые, обняла.

К сиянию добавилось гудение.

Дребезжание.

И унитаз подо мной закачался.

Захрустели древние трубы. Кажется, на пол полилась вода… подумалось, что ладно я, но если инопланетяне сопрут унитаз, завхоза удар хватит. Как в руке моей оказался ершик, сама не знаю…

С потолка на макушку плюхнулся кусок влажной штукатурки.

Стало горячо.

Волосы поднялись и шевелились, словно змеи.

– Я ничего не знаю! – на всякий случай предупредила я, дав себе клятву, что если останусь жива, то с первой же премии куплю новый бачок.

Сияние мигнуло.

Посинело.

А гудение стало оглушительным. И, взбрыкнув, что норовистый конь, унитаз поднялся над кафелем. Бачок, что характерно, тоже… ну и я с ними.

Так мы и поднимались выше и выше… сквозь семь этажей, включая технический, крышу, покрытую толстым слоем битума, который не мешал этой крыше протекать, да так, что доставалось всем упомянутым этажам, да и подвалам тоже.

Помню распрекрасно, что в какой-то момент я всецело сосредоточилась на том, чтобы не соскользнуть с унитаза. Разум внеземной разумом, а свободное падение – падением. Там, на тарелке, оно еще неизвестно, как будет, а вот при столкновении с асфальтом результат был предсказуем и легко прогнозируем.

Я в какой-то момент даже носом шмыгнула от жалости к себе.

Нет, ну а вдруг уронят все-таки?

Но сияние было стабильным. Гудение тоже. Волосы шевелились. Голуби, взбудораженные появлением моей особы, хлопали крыльями, но сбить меня не пытались.

В какой-то момент я перестала бояться.

Нет, а чего уже? Поздно.

И думать начала… допустим, меня и вправду похитили инопланетяне.

Зачем?

Я задрала голову, пытаясь разглядеть хоть что-то, но глаза заслезились, голова закружилась, а унитаз совершил коварную попытку перевернуться на бок. Ну уж нет. Я хлопнула его по фаянсовому боку ершиком, велев:

– Не шали.

Голос сорвался. А ведь я даже не орала! Может, стоило бы?

– Помогите… – слабо пискнула я и со вздохом признала, что, во-первых, вряд ли меня услышат – город остался далеко внизу, маленький, словно игрушечный, а во-вторых, если и услышат, то чем помогут?

Оставалось ждать.

Подъем меж тем замедлился. Потом мы с унитазом вовсе повисли. Свет мигнул.

Погас.

И я закрыла глаза, ожидая немедленного, но закономерного в нынешних условиях падения. Так и сидела. Ждала. Пока почти над самым ухом не раздалось:

– Кропоткина Агния Николаевна?

– Что?

Вопрос был несколько неожиданным, а я сообразила, что ронять меня не собираются, и глаз открыла. Правый. Правда, потом вспомнила, что правый несколько близорук, а линзы сегодня я позабыла надеть, и открыла оба.

Надо же…

Нет, я люблю кино. Всякое. И про инопланетян тоже. Про космические корабли, сражения… в общем, обстановка впечатления не произвела. Ни тебе механизмов сложных непонятного предназначения, ни огоньков загадочных, ни… Обыкновенный ангар вроде гаража, в котором мой бывший имел преотвратное обыкновение зависать, предпочитая общество моей старенькой «Волги» собственно моему. Потом я заподозрила, что ради этой самой «Волги» он вообще отношения завел… ну да не в том дело.

И не в прямом сходстве, все-таки мой гараж, помимо «Волги» и столика с инструментами, вмещал лишь старый шкаф, где я хранила закатки, а в нынешнем потолок завис метрах в трех над головою. Но вот было что-то общее… было… может, запах металла? Смазки? Вообще техники? Или столбы эти, на которых потолок держался, покрытые листами металла.

Брутальненько.

Общий серый цвет.

Уныло.

И ощущение того вечного хаоса, который мужчины горделиво именуют рабочим порядком. Ага…

Мы с унитазом и бачком стояли прямо в центре этого не то ангара, не то гаража. Под полом гудело. Сверху поддувало. А прямо передо мной встала престранная троица.

Нет, не было ни щупалец, ни жабр, ни жвал с хитином.

Скорее уж странна троица была своей обыкновенностью. Все же после столь феерического подъема душа требует продолжения банкета, а тут тебя встречают люди в сером.

Наш начальник такие костюмчики зело любит. Врет, что в Англии шьют, на заказ. Ага, я своими глазами видывала, как он на рынке прикупал очередной. Двубортный пиджачишко с подбитыми ватином плечами и зауженной талией, чтоб, значит, фигура обрела нужную мужественность. Узенькие штаны со стрелочками.

Белые рубашки.

И розовые галстуки. Пожалуй, именно насыщенный оттенок розового и примирил меня со странной троицей.

– Вы есть Кропоткина Агния Николаевна? – тщательно проговаривая каждый слог, произнес средний. Он был выше прочих на полголовы и, помимо костюма, имел еще шляпу. Правда, держал ее под мышкой.

– Да, – ответила