Так и не обнаружив достойного места, Алекс подошел к кровати, скинул ботинки и бесцеремонно растянулся поперек, спиной подперев стену. Мне пришлось подогнуть ноги и подвинуться.
– Благодаря твоей нервозности сейчас все готовятся к испытаниям, – поведал он.
– Что ж, они непременно возникнут, – честно пообещала я. – Но со Стрейтом их может быть чуть поменьше, все-таки он короля представляет.
– Все настолько плохо? Почему?
– Я ушла из дома, Алекс. Мне было шестнадцать. Тебе трудно представить, насколько это вопиющий поступок с моей стороны, но поверь на слово – лучше бы я на городской площади прилюдно съела сотню младенцев, этот грех мне хотя бы простили. А вот уход… нет. Слово «Таната» в семье Альмар – это проклятье.
– И ты решила спрятаться за спиной советника?
– Точно. И тебе советую завтра сделать так же.
– Уже с нетерпением жду, когда наступит утро, – с улыбкой заверил Алекс. Прижиматься спиной к холодной стене ему надоело, и он устроился рядом со мной, закинув руки за голову. Смотрел он в потолок, что позволило перевести дух: все-таки общаться с Психом непросто. Особенно когда он смотрит на тебя своими черными глазами-безднами. Никогда к этому не привыкну. И к отсутствию у него чувств тоже.
– Где остальные? – спросила я.
– Бродят по городу, решили разведать обстановку. Думаю, вернутся ближе к утру, город большой, забегаловок, в которых можно потолкаться и узнать последние сплетни, очень много.
А меня никто не позвал, чем и воспользовался ушлый Алекс: пока остальные, во главе с Олли и его редким талантом отправились допрашивать местных, Псих развлекался за мой счет. Обидно, раньше я за бортом не оставалась.
– Сомневаюсь, что в этот раз сплетни нам пригодятся.
– Думаешь, всякая чернь не в курсе о жизни господ?
– Городские жители точно не в курсе, – вздохнула я. – Прислуга в замке – уже другое дело, но там откровенничать никто не будет.
– А родственники?
– Тем более.
Им будет не до откровенности, когда они увидят меня, да еще и в столь шокирующей компании. Мартин Ароктийский еще куда ни шло, у него громкая фамилия, да и вообще, слухи о силе его магии давно уже ходят. Такие заметные люди каждый день не рождаются. Да что там говорить – подобные Мартину рождаются даже не каждый год, скорее уж раз в десятилетие. А у него еще и фамилия… в общем, Мартин, дышащий со мной одним воздухом – допустимый вариант. А вот остальные… там все плохо.
Ника. Если забыть о том, что она безродный перевертыш и много лет притворялась мертвой девочкой, чтобы не умереть с голоду, то даже так ей до рода Альмар далеко. Недопустимая компания.
Алекс. С ним непонятно: при желании он может прикинуться кем угодно (и это без способностей перевертыша!), я допускала, что обманется даже мой проницательный и недоверчивый отец, но ведь есть еще и дед с бабушкой, тех вообще никак не обманешь и не очаруешь улыбкой и нужными словами, с высоты опыта они раскусят любой обман. Да и станет ли Алекс играть? Если ему будет это интересно, безусловно. Завтра посмотрим. Но если не станет, то тоже окажется в черном списке.
Олли. Без вопросов в черном списке. А если выяснится правда про его талант – вытягивать из людей все секреты, или толкнуть на что угодно, то Олли и вовсе окажется в темнице. Надо будет предупредить его не болтать по пустякам, хотя он и так этого не делает.
Поэтому я и хотела явиться домой в компании советника. Конечно, родные уже знали, где я оказалась и чем занимаюсь, но одно дело знать, а другое – принять у себя самого Дэнвера Стрейта. В общем, если коротко – Алекс почти прав, вот только я не собиралась прятаться за широкой спиной советника сама, я хотела спрятать там остальных.
А Стрейт пусть отдувается, раз уж придумал этот план. Да, в последнее время мои отношения с советником стали натянутыми, в основном из-за его твердолобости и желания подставить под удар всех и сразу. Вместе мы сила – так он заявил, когда я пришла к нему после Гезелькрооса и попросила отпустить на неопределенный срок.
Все из-за Адама.
Я точно знала, он принесет немало проблем, но встретить их собиралась в одиночестве. Меня пугали способности человека со шрамом и его ненормальный интерес ко мне, но дело это мое и только мое. Если и есть шанс переиграть его, то только у меня, это же очевидно. Но очевидное для меня осталось загадкой для советника Стрейта. Выслушав мои рассуждения, он выставил меня из своего кабинета прочь и посоветовал отдохнуть, мол, Гезелькроос оказался испытанием нелегким, несколько дней на отлежаться он готов всем предоставить. А потом можно и в бой, но только всем вместе, конечно.
Очередная ошибка – отличное доказательство, что советник Стрейт не всесилен.
И дня не прошло, как Адам начал действовать. Сначала погиб один из преподавателей нашей академии – господин Валдо. Смерть настигла его дома, пока вся семья крепко спала. Валдо преподавал на факультете теоретической магии, то есть как раз там, где я училась. Но лично у меня он вел только малозначимый предмет на первом курсе, да числился куратором (как это часто бывает, таинственного куратора мы не видели и считали человеком мифическим и даже сказочным). В общем, господина Валдо я помнила смутно, но память пришлось напрячь, ведь связь странного убийства с Адамом нашлась сразу: как куратор, Валдо хранил у себя дома личные дела выпускников, на всякий случай. Это нарушение, конечно, но кто не без греха? За много лет у Валдо скопился целый архив, в него и влез преступник. Из архива пропало несколько дел. Мое в том числе, конечно же. А кому я нужна, кроме Адама?
Само собой, даже после этого Стрейт не стал отделять меня от остальных и заявил, что поимка Адама – дело общее, и нечего мне одной его выслеживать. Даже стражника приставил, чтоб не сбежала. Да и Мартин с Алексом только и делали, что болтались рядом, а Ника и вовсе намекнула, что хочет со мной дружить и я могу рассказать ей все планы (она имела ввиду планы побега к Адаму, конечно). В общем, творились странные вещи. И я благодарна Олли, который держался в стороне и не использовал свой дар против меня, хотя мог. Ну и Ника порадовала – очевидно же, что она и не пыталась подружиться, а почти