Он откинул голову и зашипел сквозь сжатые зубы. А потом закрыл глаза, расслабился и дал волю чувствам. Его мысли неслись стремительно. Из темноты возникали цвета и формы. Проститутка, дергающаяся вплотную к нему, превратилась в его сестру: ее лицо искажалось от желания, несмотря на невинность колыбельной. Господи, как же он ее любил! Ему хотелось оставаться с ней до конца своей жизни. Почему это считают нехорошим? Почему его наказали? Он убежит с ней за границу. Они поженятся – и никто ничего знать не будет. Их совместная жизнь всегда будет такой, всегда будет столь же приятной. Других не будет – для них обоих. Другие им не нужны. Они едины…
Что она шепчет на пике страсти? Были другие? Он не первый? Она все это время ему лгала? Она не сохранила свою драгоценную девственность для своего истинного возлюбленного?
Пастельные фигуры у него в голове окрасились в черный и красный цвета. Он зарычал, кончая, – и стал шарить в карманах пиджака под плащом.
– Трогайте меня, сэр! Потрогайте!
Проститутка потянулась назад за его руками, но не нашла их. Она искала их, шаря ладонями и отчаянно поскуливая. Ее тело начало подергиваться.
Он первый и единственный! Одной рукой он схватил ее за волосы и резко оттянул ее голову назад. Он первый и единственный! Второй рукой он перерезал ей горло от уха до уха патологоанатомическим скальпелем.
* * *Пение смолкло. Джентльмен выпустил из легких воздух одним протяжным выдохом. Головная боль прошла. Он начал препарировать труп проститутки, работая быстро и умело. Закончив, он аккуратно сложил части тела в пустой мусорный бак, придав им позу, имитирующую ужас. Потом, отступив назад, он осмотрел дело своих рук. Ботинки его хлюпали по крови, залившей крытый проход. Он чуть развернул одну из рук влево, а потом полюбовался получившейся композицией, словно скульптор, ваяющий бюст.
Удовлетворенный результатом, он вернул часы в карман, закрепив цепочку. Направившись на выход, он остановился у ступеней, ведущих наверх, и прислушался. Рабочие-социалисты зааплодировали говорившему – а потом снова стало тихо, не считая негромких голосов в клубе.
Джентльмен быстро пересек двор и вышел из ворот на улицу. До него донеслись цоканье конских копыт по булыжнику и характерное поскрипывание рессор двуколки. Кеб остановился в конце квартала: он увидел, как кто-то сошел с экипажа и быстро направился к зданию – возможно, опаздывая на собрание. Он улыбнулся своей удачливости, кинулся к кебмену, окликнул его и прыгнул в экипаж. Извозчик щелкнул вожжами, и лошадь рысцой побежала прочь.
Как только двуколка свернула на Брик-Лейн, джентльмен почувствовал, что ему больше не угрожает никакая опасность, – и успокоился. Его тело чуть зудело изнутри от воспоминаний о только что произошедшем. Проститутка была настолько разгоряченной и страстной, что он счел ее достойной творческой композиции, которую он создал из ее расчлененного тела. Да, этот опыт оказался для него одним из самых приятных. Возможно, даже самым лучшим. Положительных впечатлений ему хватит на несколько недель… может, даже на несколько месяцев. А когда они закончатся, он вернется в Бетнал-Грин или Шоредитч.
Единственной проблемой была полиция. После того как распространятся новости об этом случае, будет новая вспышка всеобщего возмущения – возможно, самый мощный отклик. Следователи Скотленд-Ярда будут долго мельтешить в Ист-Энде. В будущем ему придется быть очень осторожным и избирательным – что его отнюдь не радовало.
Возможно, ему пора уехать из Англии. Он вполне может это себе позволить. Да, наверное, это выход. Хотя стоит ему снова убить – и люди поймут, где он теперь находится. Его стиль определенно необычен. Возможно, он отправится на юг Франции, где женщины кокетливы, а полиция беспомощна. Он с улыбкой представил себе, как поработает скальпелем над какой-нибудь темноволосой куртизанкой лунной ночью на берегу под Сен-Тропе.
Он услышал очередной далекий поезд – и этот звук вернул его к реальности. Он нагнулся, открыл саквояж и вытащил из него белые тряпицы и бутылочку с чистящей жидкостью. Он тщательно стер следы крови с рук и ботинок – и с удовольствием отметил, что на одежде пятен не осталось. Он отнес этот факт на счет своих умелых рук и навыков хирурга.
Двуколка остановилась у станции Уайтчепел. Джентльмен сошел с нее совершенно спокойным, заплатил извозчику и быстро прошел внутрь. Он купил билет до Морнингтон-Кресент и терпеливо выслушал служащего, объяснявшего, что ему надо будет пересесть с ветки Дистрикт Лайн на северную линию на станции Чаринг-Кросс. Он это и так знал.
Чего джентльмен не знал – так это того, что полисмен, который прежде шел следом за проституткой, оказался на перекрестке улиц Фейрклаф и Бернер как раз в тот момент, когда он оттуда отъезжал. Полисмену это показалось подозрительным, он осмотрел округу – и обнаружил останки проститутки в переходе за двором. Он вызвал своих коллег, которые отреагировали сразу же, как услышали его короткий доклад. Через семь минут после того, как джентльмен сел на свой поезд, извозчик уверенно описал его полисменам. А еще через пять минут служащий метро подтвердил, что его видел, и назвал место, куда он направлялся. Уже через час Скотленд-Ярд мобилизовал убойный отдел – и его сотрудники начали поиски.
Глава 1
Дом номер 7 на Морнингтон-Плейс был высоким и узким каменным строением с ухоженным двором, живой изгородью и металлическим забором, с тремя фронтонами и темно-коричневым цоколем. Он ничем не отличался от других жилых домов застройки к востоку от парка Риджентс между Юстоном и Камден-Тауном. Улицы тоже казались одинаковыми: они были хорошо вымощены, а по вечерам заполнялись жизнерадостными энергичными людьми, которым нравилось встречаться с друзьями и знакомыми, отправляясь с визитами в освещенной газовыми фонарями мгле, или ходить по делам, несмотря на туман и очень холодную погоду. Неприятные ощущения всегда можно было компенсировать шерстяным шарфом, теплым пальто и дружелюбием соседей, прогуливающихся здесь и там. И потом поблизости всегда можно было согреться рюмкой бренди, зайдя в один из приветливых пабов.
Обитатель дома номер 7 был влюблен в этот район – возможно, потому что впервые за свои двадцать семь лет он жил в приличном квартале и мог поступать, как ему заблагорассудится. Недавно он приобрел новый велосипед фирмы «Рали» с самой современной тормозной системой и каждый вечер неспешно ездил по Морнингтон-Кресент, жадно впитывая картины, звуки и запахи. Потом он превращал свои впечатления в противоречивые и поэтому пользующиеся популярностью статьи, за которые получал приличные деньги.
Этим вечером он решил заглянуть в парк Риджентс, который в прошлом неизменно служил хорошим местом для добычи материала. Он