— Ты прав, не мне тебя учить. Начинал я с воровства в магазинах ещё в школе. Всё, что было потом, это вроде как продолжение. Ради развлечения… Я не способен на такое, как ты или Исикава. Как же ловко ты передавал Исикаве кошелёк, он вытаскивал содержимое, а ты возвращал бумажник обратно в карман владельца!.. А когда вы брали только две трети денег! Жертва могла и вовсе этого не заметить, а даже если и замечала, вряд ли сообщала в полицию. Как у вас была распределена работа, как вы менялись местами! Подавали сигналы друг другу одними взглядами… Я мог только наблюдать за этим. Сейчас уже и не осталось настоящих японских карманников… Ты всё ещё болтаешься от одной работы к другой? Если тебе нужен дополнительный заработок, почему бы, как раньше, не присоединиться к профессиональной группе карманников или не стать дилером чего-нибудь? Или воровство — это твоя основная работа?
Из-за содержания беседы мне пришлось подойти к нему поближе.
— Раньше я продавал подделки. А что сейчас идёт хорошо?
— Быстрые займы вышли из моды, для мошенничества с банковскими переводами я использовал молодёжь, но сейчас хорошо идут акции. Хотя я всего лишь посредник.
— Акции?
— Теперь я уже не простой человек. Я беру деньги у якудзы и передаю их кому надо, чтобы они пустили в оборот. Ребята там владеют нужной информацией. Короче говоря, инсайдеры. Сейчас многие этим промышляют.
Он бросил окурок на землю.
— Я зарабатываю намного больше тебя. Могу подкинуть работёнку. Нужно просто предоставить грязную квартирку для местных бездомных. А взамен заставить их открыть банковские счета…
— Меня это не интересует.
— Какой ты странный. Исикава тоже… Чего ты хочешь?
Я молчал.
— И что, ты меня не спросишь, что случилось с Исикавой?
Татибана посмотрел на меня. Пульс стал постепенно учащаться.
— А ты знаешь?
— Нет, — сказал он и рассмеялся.
Солнце над головой реально меня достало.
— Но я думаю, это всё то дельце. Наверняка. Просто жуть. Такое серьёзное преступление провернуть просто идеально! Охренеть можно… Похоже, у него тогда и появились проблемы. Вот что я тебе скажу: держись подальше от Токио, особенно от этого района!
— Почему?
Татибана встретился со мной взглядом. Я не знал, как реагировать, поэтому посмотрел себе под ноги.
— Лучше исчезни, пока тебя не взяли в оборот.
— А как же ты?
— Со мной всё будет в порядке. Думаю, если они что-то затеют, только денег на этом срублю… Я так живу. Слишком поздно уже трястись за свою шкуру.
Он рассмеялся. Я тоже рассмеялся. Будто решив, что чересчур заболтался, Татибана слегка махнул рукой и повернул на перекрёстке. Вдалеке я заприметил высокого респектабельного мужчину, однако настроения работать не было. Мне не нравились здания вокруг, я вновь вернулся к железнодорожному мосту и зашёл под него. В контейнере с полусгнившим обедом стояла грязная вода, словно здесь бил источник. Почему-то мне показалось, что она должна быть до омерзения тёплой.
3
Я лежал в постели с открытыми глазами и не мог уснуть.
В тонкие стёкла стучал дождь: там-там-там, такой неприятный звук. Из квартиры этажом выше доносились басы, время от времени музыка смолкала, но потом звучала опять. Так повторялось из раза в раз. Я думал о своей квартирке на первом этаже. Мне казалось, что дождь, падая с неба, пропитывал всё огромное пространство вокруг неё.
Басы наверху затихли, остался лишь стук дождя. Больше музыку не включали; я решил, что мой сосед уснул. Теперь я остался совершенно один. Закурив сигарету, увидел, что в пепельнице лежит старый бычок. В моей комнате была лишь кровать с металлическим каркасом, шкаф и гладильная доска, не на что даже посмотреть. Из дыр потрёпанных циновок-татами, будто колья, торчали обрывки синтетической оплётки. Я посмотрел на свои длинные пальцы, сжал их, а затем разжал, медленно повторив это движение несколько раз. Интересно, когда я понял, что могу почти одинаково работать обеими руками? Вспомнить не удалось. Может, так было с самого рождения, или способность всё же появилась со временем…
Дождь никак не прекращался, словно задался целью не пускать меня на улицу. Я подумал, какие в небе огромные облака, а затем сравнил их с тем пространством, в котором находился в настоящий момент. Решив дать отпор дождю, я сгрёб пачку сигарет, натянул носки, открыл тонкую деревянную дверь и вышел на улицу. Дождь намочил ржавые опоры здания, намочил завалившийся на бок, словно мёртвое тело, велосипед. От дождя промозглый воздух сделался ещё холоднее.
Я повернул на углу, где стоял покосившийся дорожный знак, прошёл мимо завода с поржавевшими лестницами, мимо ряда бараков и устремился налево на Т-образном перекрёстке. Встречная машина набирала скорость. Я был уверен, что она свернёт. Когда я оказался рядом, она трусливо ретировалась. За чередой электрических столбов стояла огромная башня, омываемая дождём. Я отвёл глаза, однако она всё равно была там, даже если я не смотрел на неё.
Подойдя к станции, я увидел, как под дождём такси ожидает пассажиров. Водитель расслабленно облокотился на руль, его взгляд был неподвижен, словно захвачен какой-то мыслью. Поднявшись по лестнице, я закрыл зонт. На полу лежал укрывшийся на станции от дождя и холода бомж, он посмотрел на меня. Человек выглядел вполне органично, словно ему сейчас здесь самое место. Взгляд незнакомца вдруг заставил меня вспомнить Исикаву. В сердце что-то ёкнуло, хотя выглядел мужчина иначе и был другого возраста. На самом деле он смотрел вовсе не на меня. Пока я шёл, тот, не отрываясь, ощупывал взглядом пространство за мной, словно там что-то было. Чтобы отвлечься от этой сцены, я закурил сигарету и спустился по ржавой лестнице с другой стороны железнодорожных путей.
Войдя в круглосуточный магазин, я купил сигареты и горячий кофе в банке. Я протянул деньги, продавец взял их и громко выпалил, словно ненормальный: «Большое спасибо!» Эти деньги я вчера вытащил у извращенца в метро, а в чьих карманах они лежали прежде, я не знал. Я подумал: эти купюры на мгновение становились свидетелями жизни каждого из владельцев. Возможно, они были на месте преступления, а потом от убийцы перешли к продавцу или просто какому-нибудь добропорядочному гражданину…
Выйдя из магазина, я почувствовал, как бесчисленное множество дождевых капель атакует меня. Огромные плотные тучи накрыли меня с головой;