«Один год», – повторил про себя Джеймс. Он должен временно забыть о Грейс, не думать о ней еще один год. Такое обещание они дали друг другу. Кроме того, он дал слово Корделии, что не будет видеться с Грейс наедине, не будет больше переписываться с бывшей возлюбленной. Джеймс понимал: если кто-нибудь узнает об этом, над Корделией, его невестой, потом женой, будут насмехаться, это будет унизительно для нее. В свете должны считать, что их брак – самый что ни на есть настоящий.
При мысли о том, что Корделия увидит этот браслет завтра, на свадьбе, Джеймсу стало не по себе. Он твердо решил снять украшение сразу после возвращения домой. Конечно, Грейс может счесть это оскорблением, но, оставив браслет, он унизит тем самым свою будущую супругу. В тот день, когда они с Корделией обручились, Джеймс твердо решил, что никогда не предаст ее, не нарушит свои брачные клятвы ни словом, ни делом. Возможно, он не сможет быть верным жене в сердце и в мыслях, но ему было вполне по силам спрятать подальше символ любви к другой.
Тем временем в противоположном конце зала домовые под руководством Полли соорудили подмостки, на которых действительно установили огромный стеклянный бак с водой. Два домовых расставляли на «сцене» канделябры, пытаясь устроить нечто вроде театрального освещения, остальные сновали по залу, отодвигали столы к стенам и освобождали место для зрителей.
Заскрипели ступени, и появился Мэтью. Волосы его отливали золотом в свете множества свечей; пиджак он оставил в комнате и был одет лишь в сорочку и синий жилет с зелеными полосками. Он ловко перемахнул через перила и, очутившись на сцене, поднял руки и призвал к тишине. Однако посетители, не обращая на него внимания, продолжали громко переговариваться и стучать кружками. В конце концов Сид не выдержал, захлопал в ладоши и заорал:
– Эй, вы все! Тихо, не то я разобью кое-кому его паршивую башку!
– Вот именно! – крикнул второй Сид. Очевидно, они решили временно забыть о своих разногласиях.
Посетители кабака довольно долго ворчали и ругались, и какой-то оборотень злобно прорычал:
– Паршивую башку, значит! Ну, я это тебе припомню!
Однако минут через пять все угомонились.
– Погодите, – прошептал Джеймс. – А каким образом русалка спустится по лестнице?
Последовала небольшая пауза. Кристофер, который в это время протирал очки, поднял голову и в некотором недоумении пробормотал:
– А как русалка поднялась по лестнице?
Томас пожал плечами.
– Еще раз добрый вечер, мои дорогие друзья! – выкрикнул Мэтью и подождал, пока стихнут вежливые аплодисменты. – Сегодня в честь торжественного события в жизни нашего старого друга и завсегдатая «Дьявола» мы хотим представить вам нечто воистину необычайное и исключительное. Вы весьма любезно терпели присутствие «Веселых Разбойников» в течение нескольких лет…
– Мы просто решили, что вы, Сумеречные охотники, совершили налет на наш трактир, – весело перебила его Полли, – но не торопитесь довести его до конца.
– Завтра один из нас – точнее, первый из нас – бесстрашно встретит свою судьбу и присоединится к несчастным страдальцам, скованным цепями брака, – продолжал Мэтью. – Зато сегодня мы с шиком отметим его прощание со свободной жизнью!
Зал содрогнулся от оглушительного шума, в котором смешались радостные выкрики, уханье и гогот, не совсем пристойные шуточки и стук кружек по столам. Какой-то сатир и странное приземистое рогатое существо, занимавшие места в первом ряду, вскочили на ноги и изобразили похотливые объятия; они стонали и извивались до тех пор, пока кто-то не швырнул в них увесистую палку колбасы. Хобгоблин, сидевший за пианино, забренчал легкомысленную мелодию. Мэтью достал из кармана колдовской огонь, поднял высоко над головой, и в свете волшебного камня все увидели какую-то фигуру, спускавшуюся по ступеням.
Джеймс подумал: наверное, сегодня впервые за всю историю Сумеречных охотников колдовской огонь будет использован в качестве сценического освещения. А в следующий момент, когда он пригляделся к фигуре, все мысли разом вылетели у него из головы. Кристофер издал какой-то странный булькающий звук, а Томас просто таращился на необыкновенное явление.
У русалки были ноги смертной женщины. Длинные, стройные и, как невольно отметил Джеймс, весьма привлекательные. Ноги были задрапированы полупрозрачными юбками из экзотических водорослей.
К несчастью, выше талии это была не женщина, а рыба с огромными круглыми глазами. Широко разинутым ртом рыба жадно хватала воздух. Чешуя отливала красивым металлическим блеском, но потрясенный Джеймс не мог отвести взгляда от немигающих желтых глаз размером с суповую тарелку.
Зрители совершенно обезумели, шум стал в два раза громче прежнего. Какой-то оборотень замогильным голосом взвыл:
– КЛАРИБЕЛЛА!
– Представляю вам русалку Кларибеллу! – заорал Мэтью.
Возбужденная толпа свистела и топала ногами. Джеймс, Кристофер и Томас по-прежнему молча взирали на эту картину.
– Русалка вверх ногами, – наконец пробормотал Джеймс, обретя дар речи. К несчастью, пока он был не в силах выражаться осмысленно.
– Мэтью нанял «обратную русалку», – подхватил Томас. – Но зачем?
– Интересно, что это за рыба, – вслух размышлял Кристофер. – Может быть, существует несколько разновидностей русалок, и каждая состоит в родстве с особым видом рыбы? Например, акула, сельдь и тому подобное?
– А я сегодня на завтрак ел копченую рыбу, – печально признался Томас.
«Обратная русалка» начала покачивать бедрами с непринужденностью опытной танцовщицы кабаре. Захлопали небольшие плавники, тянувшиеся вдоль боков.
Надо отдать должное Мэтью, подумал Джеймс: завсегдатаи таверны «Дьявол» оказались искренними почитателями Кларибеллы и ее таланта. Когда танец был окончен, она скрылась в аквариуме от наиболее восторженных поклонников.
– В ней и правда что-то есть, – пробормотал Кристофер и с надеждой взглянул на Джеймса. – Согласен?
– Надо было пойти кататься на санях с Паунсби, – буркнул Джеймс.
– Ты не против тихого вечера наверху? – сочувственно предложил Томас. – Я сейчас проложу нам дорогу.
Когда они протискивались следом за Томасом сквозь толпу существ Нижнего Мира, Мэтью, который в это время продавал билеты на приватные танцы Кларибеллы, заметил их и спрыгнул со сцены.
– Ищешь блаженного уединения? – спросил Мэтью, подхватив Джеймса под руку. От него пахло, как обычно, одеколоном и бренди – и еще почему-то немного дымом и опилками.
– Я собираюсь сидеть наверху с вами троими, – сказал Джеймс. – Не назвал бы это «уединением».
– Значит, назовем это покоем, – хмыкнул Мэтью. – «Ты цепенел века, глубоко спящий, наперсник молчаливой старины…»[8]
Когда они начали подниматься по лестнице, Эрни, хозяин таверны, взобрался на сцену и попытался пуститься в пляс с Кларибеллой. Русалка, взмахнув короткими плавниками, без труда увернулась от кабатчика и прыгнула в ванну с джином, обиталище водяного Пиклза. Мгновение спустя она вынырнула и выпустила изо рта фонтан алкоголя, а Пиклз заржал от восторга.
Через несколько секунд друзья очутились в своей комнате, и Томас как следует запер дверь на засов. В помещении было холодно, сквозь прореху в крыше на истертый ковер капала вода, но Джеймс почувствовал себя