– Правда, – глухо произнесла Грейс. Немного найдется на свете людей, которые по собственной воле рискнули бы прогневать такого могущественного демона. – Но если ты – и твой покровитель – хотите предотвратить свадьбу, вам надо было начать действовать раньше.
Татьяна гнусно ухмыльнулась.
– Я доверилась тебе, решила, что ты самостоятельно сумеешь переубедить Эрондейла, но вижу, как сильно ошиблась в тебе. У тебя был способ связаться со мной, этот кусок адамаса, но ты ни разу даже не потрудилась взять его в руки. Как обычно, ты разочаровала меня.
– Я боялась, что меня застигнут за этим делом, – оправдывалась Грейс. – Я живу у Бриджстоков… он ведь Инквизитор, мама.
– Ты сама решила покинуть мой дом и поселиться в логове врагов. А что касается свадьбы, это не имеет значения. Я уже предвкушаю, как ты заставишь Эрондейла нарушить брачные клятвы. Он в сто раз сильнее возненавидит себя, когда поддастся тебе и твоей – нашей – власти. – Лицо «Татьяны» сморщилось в чудовищной ухмылке; она была страшной, неестественной, словно лицо несчастной горничной начало распадаться на части. – Я твоя мать, – заявила она. – Я знаю тебя лучше всех в этом мире.
«Если не считать Джесса», – подумала Грейс, но промолчала.
– Я видела, как ты смотрела на Эрондейла там, в зале. Ты снова собиралась освободить его, так? Ты собиралась во всем признаться?
– Удерживать его бессмысленно, – стараясь говорить как можно более убедительным тоном, отвечала Грейс. – Магия недостаточно сильна. Я не могу привязать его к себе навеки. Он все увидит, поймет, что это ложь и фальшь.
– Чепуха. – Татьяна небрежно взмахнула рукой, и горничная, в свою очередь, сделала неловкий жест, как марионетка. – Ты ничего не понимаешь, девчонка. Существует великий план, и Джеймс Эрондейл – всего лишь пешка в крупной игре. Твоя обязанность – сделать так, чтобы он находился на своем месте и сыграл свою роль, а не выдавать секреты, которые ему не нужно знать.
– Но он не сделает, как я скажу…
– Он сделает то, что нам от него нужно, если ты подчинишь его своей воле. Важно только одно: чтобы ты выполнила приказ и продолжала его контролировать. – В этот момент тело служанки начало дергаться в конвульсиях, и Грейс невольно вспомнила истории о жертвах, заживо проглоченных гигантскими змеями, и как они извивались внутри. – А если попытаешься снова ослушаться, наш покровитель лишит тебя возможности общаться с Джессом. Его тело заберут, и ты никогда больше его не увидишь.
Грейс показалось, что ей в сердце вонзили нож. Демон не мог знать о том, что она собиралась сделать. Не мог знать, что она планировала вернуть брата к жизни. Откуда ему знать?
– Ты не можешь, – прошептала она. – Ты не позволишь ему сделать это, мама, я почти нашла способ вернуть его… ты не можешь нас разлучить…
Татьяна расхохоталась, и в этот момент кто-то взялся за ручку двери. Лицо горничной исказилось, она снова задрожала всем телом и рухнула на ковер. Метла и совок разлетелись в разные стороны. Грейс бросилась к ней, дверь открылась, и послышался чей-то голос:
– Мисс Блэкторн! Мисс Блэкторн, что случилось?
Грейс никак не ожидала увидеть здесь Кристофера Лайтвуда. Она вспомнила, что этот юноша – один из друзей Джеймса; он казался ей наиболее безобидным из троих.
– Я не знаю! – взволнованно воскликнула она. – Она только вошла в комнату, и ей сразу же стало плохо.
– Джеймс послал меня передать вам, чтобы вы возвращались в Длинный Зал.
Кристофер опустился на колени и приложил два пальца к запястью горничной, чтобы проверить ее пульс. Его лоб прорезала морщинка. Он поспешно вскочил на ноги.
– Подождите здесь. Я сейчас вернусь.
Грейс оставалось лишь ждать и беспомощно смотреть на обмякшее тело горничной – к счастью, она хотя бы дышала. Через пару минут вернулся Кристофер в сопровождении Бриджет, кухарки Эрондейлов, и двух лакеев.
Бриджет в старомодном черном платье и шляпке с искусственным желтым цветком, съехавшей набок, опустилась на ковер рядом с горничной и повернула ее голову.
– С дыханием все в порядке. Цвет лица тоже нормальный. – Она как-то странно посмотрела на Грейс. – Наверное, прикинулась больной, чтобы не работать, слишком много дел с этой свадьбой.
– По-моему, у нее сломано правое запястье, наверное, при падении сломала, – заметил Кристофер. – Мне не показалось, что она притворяется.
– Хм-м… – пробормотала Бриджет. – Ну что ж, мы поможем Эдит, не волнуйтесь. Вам следует возвращаться в храм. Церемония начинается, и вы нужны молодому господину.
Кристофер взял Грейс за локоть и вывел из гостиной. Обычно Грейс очень не нравилось, когда ее силой вели куда-то, но Кристофер сделал это настолько деликатно, что она не сердилась на него.
– С вами все в порядке? – спросил он, когда они подошли к лестнице.
– Я сильно испугалась, – ответила Грейс, и это была чистая правда.
– Вы хотите что-нибудь передать Джеймсу? – спросил Кристофер. – Он собирался поговорить с вами, но не успел прийти.
«Какая ирония», – промелькнуло в голове Грейс. Джеймс, порядочный и верный жених, все-таки решил не встречаться с ней наедине. Все напрасно. Ее последняя попытка освободить его была заранее обречена на неудачу.
– Я всего лишь хотела пожелать ему счастья, – произнесла она. Помолчала и тихо добавила: – И передайте ему, чтобы он ценил свою невесту. Любовь – большая редкость в нашем мире, как и настоящая дружба. Это все, что я хотела ему сказать.
4
Нерушимый союз
«Да будет ваш союз навеки нерушим,
Пусть солнце много лет сияет молодым,
Пусть будут муж с женой верны друг другу до конца,
Никто не разлучит влюбленные сердца».
Руми, «Этот брак»
Джеймс стоял перед алтарем, глядя в сторону скамей. У него слегка кружилась голова от волнения при виде такого множества лиц – здесь были и Уэнтворты, и Бриджстоки, и Таунсенды, и Бэйбруки, и люди, которых он не знал или видел всего раз в жизни. В первом ряду сидели родители, крепко держась за руки, рядом семья Корделии – Сона в шелковом платье цвета слоновой кости с золотой и серебряной вышивкой, Элиас с усталым, исхудавшим лицом. Он выглядел намного старше, чем в прошлый раз, когда Джеймс видел его – а ведь прошло не больше полугода. Алистер, высокомерный и непроницаемый, как обычно. Тетки и дядья Джеймса. Генри радостно улыбался; его инвалидное кресло стояло рядом со скамьей Чарльза. Томас и Анна взглядами и улыбками пытались подбодрить жениха.
Повсюду были бледно-желтые цветы из Идриса; цветами были увиты скамьи, колонны, алтарь, и в воздухе витал их тонкий аромат. Храм был освещен мягким светом сотен свечей. Джеймс прошел к алтарю, опираясь