«А если невзначай, на ступеньках дворца, на зеленой траве в лощине, в сумрачном одиночестве собственной спальни, вы очнетесь – а хмель истончился или прошел, спросите у ветра, у волны, у звезды, у птицы, у стенных часов, у всего, что ускользает, стонет, катится, поет, говорит – спросите, который час; и ветер, волна, звезда, птица, стенные часы вам ответят: “Пора опьяняться! Чтобы не быть рабами, которых терзает Время – опьяняйтесь; опьяняйтесь без конца! Вином, поэзией или добродетелью, чем хотите”»[7].

Шарль Бодлер, «Опьяняйтесь»(«Парижский сплин», XXXIII)

– Осторожно, сзади! – в ужасе вскрикнул Кристофер, и Джеймс прижался к стене. Два оборотня, сцепившихся в пьяной драке, едва не сбили его с ног. Томас поднял бокал над головой, чтобы не разлить пиво – со всех сторон их пинали, толкали и задевали разбушевавшиеся посетители.

Джеймс был не вполне уверен в том, что таверна «Дьявол» является подходящим местом для прощальной холостяцкой вечеринки, поскольку он и без того проводил здесь больше времени, чем дома. Но Мэтью проявил необыкновенную настойчивость в этом вопросе и намекнул, что подготовил для жениха нечто особенное.

Джеймс оглядел зал, до отказа забитый буйными жителями Нижнего Мира, и вздохнул про себя.

– Я полагал, что вечер пройдет в более спокойной обстановке.

Когда они приехали, посетители вели себя относительно мирно. Был обычный, довольно оживленный вечер. Гоблины, оборотни и домовые выпивали, болтали и в целом занимались своими делами; никто даже не взглянул в сторону Сумеречных охотников. Джеймс уже собрался незаметно проскользнуть наверх, в занимаемые «Веселыми Разбойниками» частные комнаты, где можно было расслабиться в знакомой обстановке в компании приятелей. Однако Мэтью, войдя в зал, сразу же забрался на стул, постучал стило о металлический подсвечник, чтобы привлечь всеобщее внимание, и выкрикнул:

– Друзья! Сегодня мой парабатай Джеймс Джеремия Джозафат Эрондейл прощается с холостяцкой жизнью!

Все восторженно завыли и заухали.

Джеймс помахал рукой в знак благодарности, надеясь на то, что этим все и закончится, но оказалось, так просто ему не отделаться. Самые разнообразные существа Нижнего Мира подходили к нему, чтобы пожать руку, похлопать по спине и пожелать счастья. К собственному изумлению, Джеймс обнаружил, что знает почти всех присутствующих – точнее, знал их с тех пор, как был мальчишкой. Они видели, как он взрослеет и становится мужчиной.

Здесь была Ниша, «самая старая вампирша из самой старой части этого старого города», как она всегда себя называла. Здесь были два Сида, оборотни, которые вечно спорили о том, кому из них называться «Сидом», а кому – «Сидни». Жениха подошла поздравить и кучка странных хобгоблинов. Они болтали исключительно между собой, никогда не разговаривали с посторонними, но периодически – по-видимому наугад – посылали выпивку другим посетителям. Хобгоблины окружили Джеймса и потребовали, чтобы он допил виски, которое кто-то сунул ему в руку, потому что собирались его угостить.

Джеймс был искренне тронут, но тут же, естественно, вспомнил о том, что брак его будет фиктивным, и его охватило странное, неприятное чувство. «Мы разведемся через год, – подумал он. – Если бы они это знали, то так бы не радовались».

После своей короткой речи Мэтью скрылся на втором этаже и бросил друга на растерзание буйным гостям, которые, получив новый повод для выпивки, пошли вразнос. И, разумеется, дело кончилось тем, что Сид набросился с кулаками на другого Сида, а стены и пол таверны содрогнулись от оглушительного улюлюканья гостей.

Томас недовольно нахмурился, но, воспользовавшись преимуществами высокого роста и могучего телосложения, растолкал пьяных и помог друзьям укрыться в более укромном углу зала.

– Веселее, Томас, – пробормотал Кристофер. Его каштановые волосы растрепались, очки он поднял на лоб. – Специальное представление Мэтью должно начаться… – Он бросил в сторону лестницы взгляд, полный надежды. – С минуты на минуту.

– Когда Мэтью планирует что-то «специальное», обычно получается нечто ужасно восхитительное или восхитительно ужасное, – заметил Джеймс. – Кто-нибудь хочет заключить пари насчет того, что произойдет сегодня?

Кристофер улыбнулся уголком губ.

– Нечто необыкновенно прекрасное, если верить Мэтью.

– Это может быть что угодно, – пробормотал Джеймс, наблюдая за дракой. Барменша Полли бесстрашно пыталась разнять Сидов, в то время как водяной Пиклз принимал ставки на победителя.

Томас расцепил руки, скрещенные на груди, и сказал:

– Это русалка.

– Это… что? – изумился Джеймс.

– Русалка, – повторил Томас. – Она исполнит нам нечто вроде… похотливого русалочьего танца.

– Какая-то его подруга из числа дам полусвета, – вставил Кристофер, который, судя по его тону, весьма гордился знанием слова «полусвет». Естественно, круг общения Мэтью, включавший поэтов и куртизанок, был чужд Кристоферу с его тинктурами и пробирками и совершенно не знаком Томасу, который проводил время или за книгами, или в бесконечных тренировках. Тем не менее оба с радостным предвкушением ждали «похотливых танцев».

– Что конкретно она будет делать? – спросил Джеймс. – И… где она будет это делать?

– Надеюсь, в большом аквариуме, – сказал Кристофер.

– Что касается твоего первого вопроса, – добавил Томас, – наверняка исполнит нечто богемное с колокольчиками, кастаньетами и вуалью. Ну, я так думаю.

Кристофер внезапно забеспокоился.

– А вуаль не намокнет?

– Это будет незабываемо, – увлеченно продолжал Томас. – Так Мэтью говорит. Несравненная красота, и все такое прочее.

Джеймс невольно потянулся к серебряному браслету, который носил на запястье, и рассеянно провел пальцами по гладкой поверхности. В последнее время он почти забыл о нем, не обращал на него внимания. Это украшение подарила Джеймсу Грейс Блэкторн, когда ему было четырнадцать лет. Но сейчас приближалась его свадьба с другой женщиной,