Не сводя взгляда с дороги, он ждал. — Энсон порядочный человек и вовсе не вспыльчивый. Просто ему нравится шутить, а пожилые люди этого не понимают. Он хотел работать на мельнице своего отца, но там для него не нашлось подходящего занятия.
Джейк бросил в сторону Эмили скептический взгляд, но она не заметила.
— Сосед, в сад которого Энсон якобы вломился, — старый ворчун, которого недолюбливает вся округа. Даже папа не ладит с ним.
Джейк поборол желание обернуться к ней.
Запрокинув голову, он взглянул на небо и удивился его неожиданной голубизне. Голубое небо в декабре! Оно должно быть серым!
Напрасно прождав несколько минут, он попытался выяснить подробности:
— Но еще до этого случая Энсон Беркли не нравился вашим родителям.
— Они до сих пор считают меня ребенком и потому запрещают все на свете. Его родители так же богаты, как мои. Мама и папа напрасно не желают принимать его.
Стараясь сохранить невозмутимый вид, Джейк обернулся к ней и спустя мгновение был вознагражден долгим взглядом. Он надеялся, что Эмили прочтет на его лице неподдельную тревогу.
— Эмили, — мягко произнес он, — я ваш друг. Расскажите мне про Энсона.
Она обняла его, положила голову к нему на плечо и глубоко вздохнула.
— Я знаю, что вы мой друг, Джейк. Сказать по правде, вы мой единственный друг. Все остальные поспешили осудить и Энсона, и меня.
— Я никого не осуждаю, — солгал Джейк. Вас обоих я считаю невиновными — до тех пор, пока ваша вина не будет доказана. Спустя мгновение он отважился спросить: Вы влюблены в него?
Эмили ответила не сразу.
— Да, я его люблю, а он любит меня. Мы поклялись любить друг друга до самой смерти.
Джейк не Стал размышлять о том, чем грозит ему самому эта клятва. Его сердце учащенно забилось, но отчего — от ее прикосновения или от охватившего его гнева?
Не подозревая о душевных муках Джейка, Эмили продолжала:
— Он такой красивый и веселый! Таких мужчин я никогда прежде не встречала.
Джейк снова стиснул зубы и хлестнул лошадь, бегущую неторопливой рысцой.
— Он водил меня в разные места, куда родители ни за что не согласились бы отпустить меня.
— В какие места? — Джейк боялся, что голос выдаст его. Куда этот ублюдок осмелился водить Эмили?
— В клубы. Где играет музыка, где танцуют и смеются.
— И пьют? Это запрещено законом. Сухой закон приняли еще в прошлом году, Эмили.
— Вы ничем не лучше остальных! — вспылила Эмили.
— А если все мы правы? — спросил он и тут же пожалел об этом.
Несколько миль они проехали молча. В стук копыт и поскрипывание рессор вплеталось посвистывание малиновки. Джейк отыскал взглядом пичугу на фоне нелепо голубого неба.
Он понимал, что ему следовало просто слушать Эмили, а не давать ей советы. И теперь он уверял себя: если Эмили любит этого человека, значит, он не такой уж негодяй.
Ее счастье — превыше всего. Ревность поставит под угрозу их дружбу, а им необходимо остаться друзьями, чтобы — в случае необходимости — он помог Эмили.
— Простите, — наконец выговорил он. Действительно, у меня нет никакого права судить вас. Если вы и вправду любите Энсона Беркли, надеюсь, вы будете вместе.
Эмили едва слышно поблагодарила его, но не обернулась. Джейку хотелось обнять ее за плечи и привлечь к себе, но он понимал: девушка придет в негодование, если он сделает это.
Через несколько минут он смущенно прокашлялся.
— Мама приготовила вам лимонаду — на случай, если вы захотите пить.
— Спасибо, мне не хочется.
— Этому оправданию мама не поверит.
Она решит, что я забыл предложить вам попить.
Эмили вспыхнула.
— Объясните ей, что вы отбили у меня всякую жажду.
— Я готов признать свою вину. Более того, я уже извинился. — Джейк вытащил из-под сиденья корзину. — Если вы откажетесь пить, мне придется терпеть мамины упреки.
Она удержалась от улыбки.
— Вы можете просто вылить лимонад.
— И вы позволите мне сделать это? Да вы шутите!
Эмили рассмеялась, а он вздохнул с нескрываемым облегчением и протянул ей один из кувшинчиков, вынув его из корзины, устланной соломой.
Эмили взяла кувшинчик, отпила немного, опустила крышку и поставила его между ног.
Она уже не казалась такой взвинченной, как раньше, и Джейк надеялся, что заслужил прощение. В ожидании, когда Эмили снова заговорит, он подыскивал какие-нибудь простые, но верные слова, в доказательство своих дружеских чувств. Не справившись с этой задачей, он продолжал молчать.
Эмили жалела, что разговорилась с Джейком. Он оказался таким же ограниченным человеком, как и все остальные. На мгновение у нее мелькнула мысль, что он ревнует, но должно быть, она ошиблась. Джейк всегда относился к ней как брат.
«Делай, что велят! Общайся только с теми, с кем дозволяет этикет! Посещай лишь те места, куда прилично ходить молодой девушке!» Как же она от всего этого устала! Энсон появился как раз вовремя и избавил ее от скучной жизни, уготованной ей родителями.
Они снова будут вместе с Энсоном — иначе и быть не может. Им просто нельзя расставаться.
Мысленно она вернулась к их первой встрече, вновь вспыхнула от радости, вспомнив, с каким восторгом Энсон смотрел на нее. Какими удивительными были встречи с его друзьями, как чудесно было чувствовать; себя его подругой, а потом и любимой! Но почему-то дурное предчувствие с самого начала томило Эмили.
Погрузившись в раздумья, она не заметила, как коляска свернула на боковую дорогу.
Внезапно опомнившись, Эмили вздрогнула от удивления. Огромный каменный особняк со множеством балконов вызвал у нее прилив ностальгии. Коляска подъехала к парадным дверям. Кристиан выбежал из дома навстречу сестре. Он подхватил ее на руки, крепко обнял и закружил в воздухе, как часто делал в детстве.
Наконец Кристиан поставил Эмили на ноги, но не сразу разжал объятия, сияя улыбкой.
— Ступай в дом, сестрица, — велел он, подталкивая ее к двери. — А мы с Джейком принесем сундук.
Эмили оглянулась. Джейк во все глаза смотрел на нее, и ей вдруг на мгновение захотелось узнать, о чем он думает.
Миловидная жена Кристиана, Линнет, приветливо распахнула дверь и, поздоровавшись с Эмили, поцеловала ее в щеку. Двое детишек выглядывали из-за юбок Линнет, пока она помогала Эмили снять плащ, шарф и перчатки.
— Привет, Уилла! Привет, Тревор! — Присев, Эмили поманила к себе детей. — Вы помните меня?
Робко улыбнувшись, Тревор спрятал лицо в широких складках материнской юбки, а Уилла смело шагнула вперед.
— Помню! Ты тетя Эмили. А Тревор просто трусишка, ничего он не помнит!
Высвободив юбку, Линнет подхватила сына на руки, прижимая его к своему округлому животу. Через три месяца в семье ожидалось прибавление.
— Скорее иди к камину, — сказала молодая женщина, обращаясь к Эмили. Должно быть, продрогла в дороге.
Уилла взяла тетю за руку.
— Мама не пустила нас на улицу встречать тебя