Улегшись на постель прямо в одежде, Йеппе прикрыл глаза. Он еще не начал заниматься вопросом продажи. Возможно, займется ближе к весне.
«Que sera, sera. Whatever will be, will be…»[2]
Эти строки крепко застряли у него в голове, так что заснуть он так и не смог. Правое полушарие его мозга в любое время суток инициировало бесконечное воспроизведение отрывка из какой-либо случайной музыкальной композиции. Психологи из полицейского управления назвали это явление стрессовым синдромом. Йеппе в очередной раз зевнул и решил — ну и пускай музыка будет фоном, звучащим откуда-то из затылочной мозговой доли.
«The future’s not ours to see…»[3]
* * *— Черт возьми!
Взглянув на часы, следователь полиции Анетта Вернер вновь подумала, не отложить ли ей свои планы. Было уже восемь часов, а она терпеть не могла опаздывать. Она и так все утро ничего не успевала; проснулась от того, что эрекция Свена настойчиво заявляла о себе, и к моменту выхода из дома Анетта не успела толком ни принять душ, ни позавтракать. Однако дело уже не терпело отлагательств. Выставив время на парковочном диске, она захлопнула за собой двери автомобиля и направилась к аптеке.
Внутри было на удивление безлюдно. Анетта поспешила к кассе.
— Добрый день, мне нужен тонометр.
— А вы взяли номер? — Дама за прилавком сурово взглянула на нее сквозь толстые линзы очков и продолжила распечатывать этикетки.
— Но ведь кроме меня здесь нет ни одного клиента, — попыталась возразить Анетта.
— Но есть установленный порядок работы.
Анетта вернулась к входу, нажала кнопку выдачи номеров и взяла вылезшую бумажку.
— Вот!
— Я сама вас вызову. Будьте добры, отойдите немного назад и следите за номерами на цифровом табло. Благодарю.
Анетта почувствовала, как у нее учащается сердцебиение. Если миссис Аптекарша сейчас же не обслужит ее, Анетта засунет принтер так глубоко в задницу этой твари, что она целую неделю будет испражняться этикетками.
Спустя минуту дама вывела на экран номер Анетты, тем самым позволив заплатить 499,95 крон за автоматический электротонометр, не забыв при этом провести инструктаж по пользованию прибором и настоятельно рекомендовать посетить семейного доктора. Когда Анетта наконец вышла из аптеки, пульс оказался настолько высоким, что ей пришлось в течение пяти минут неподвижно сидеть в машине, прежде чем она смогла воспользоваться аппаратом.
Ноги вытянуты, рука расслаблена, никакого стресса. Манжета сдулась, Анетта покосилась на дисплей — 172 на 118. Да уж, высоковато. Действительно, надо бы сходить к врачу. Только не к тому, который похлопает ее по плечу и отправит домой отдыхать. Анетта предпочитала, чтобы ее отпустили из медицинского кабинета с уверениями, что она здорова как бык. А прибор… Она упаковала его обратно в коробку. Пускай полежит пока в машине, он как раз хорошо помещается в «бардачке».
Вскоре, запыхавшаяся и раскрасневшаяся, она влетела в кабинет управления полиции Копенгагена, который делила с Йеппе, и принялась избавляться от многочисленных слоев верхней одежды и разматывать шарфы. В мрачном коридоре с высокими потолками, который объединял кабинеты сотрудников отдела преступлений против личности, подразделение № 1 — отдела убийств, проще говоря, — было сегодня тихо и пусто. Безлюдно, как в русском Зимнем дворце в ночное время, и почти так же холодно.
Начало года в Управлении выдалось необычайно напряженное, из-за чего личный состав оказался охвачен стрессами, гриппом и волной массовых отгулов, по сравнению с которыми те же самые проблемы в медицинской среде выглядели цветочками. Организация испытывала на себе последствия опрометчивого решения о переезде в новое здание в Тайльхольме. Наркоотдел и отдел по борьбе с организованной преступностью уже переехали, но в результате необъяснимого просчета размеры нового здания не соответствовали насущным потребностям и численности сотрудников, а потому отдел убийств до поры до времени оставался в прежнем помещении.
— А я и не знал, что у нас теперь принято являться на работу ближе к обеду. Наверное, я пропустил какое-то важное распоряжение? — Юмор Йеппе всегда носил налет сарказма, и догадаться, что он просто мило пошутил, зачастую бывало сложно. Вообще-то, после отпуска длиной в целый месяц он мог бы и воздержаться от комментариев по поводу ее опоздания.
— Если уж ты так рано пришел на работу, мог бы купить по дороге каких-нибудь булочек. — Анетта красноречиво посмотрела на пустой стол, где булочками и не пахло, и принялась расстегивать кардиган, с досадой обнаружив, что под мышками у нее расплылись пятна пота. — Было тут одно дело по дороге. Кстати, утро у меня выдалось просто чудесное. Спасибо, что поинтересовался.
— Я не интересовался.
— Вот именно!
Анетта взглянула на старомодный ртутный термометр на стене и поежилась. Пятнадцать градусов — с ума сойти можно! — а Йеппе даже не удосужился ничего предпринять, чтобы исправить ситуацию. Опустившись на колени, она объявила войну радиатору.
— Вообще-то, пора нам завязывать с белым хлебом, Анетта. Он явно не идет нам на пользу.
— Ты хотел сказать, что он мне не идет на пользу, да? — Анетта подняла голову и недовольно посмотрела на напарника. Бывали дни, когда его предостережения, даже самые доброжелательные, просто выводили ее из себя.
— Белый хлеб — это в принципе нездоровая пища. Ты не согласна?
Смахнув со своего свитера невидимые пылинки, Йеппе внимательно изучил ладони.
— О боже, избавь меня от этого! Давай не будем сейчас читать проповедь о здоровом питании, а? Неужели мне недостаточно того наказания, что я вынуждена весь день сидеть с тобой в одной комнате?
Она поднялась и включила компьютер, чтобы запустить POLSAS, устаревшую систему обработки данных и учета дел.
— Пойду загляну на кухню, а то я просто умираю от голода.
Выходя из кабинета, Анетта заметила, что взгляд Йеппе устремлен на ее внушительный зад. Его кратковременная память была столь же нестабильна, сколь безапелляционно осуждение в ее адрес. Ведь буквально несколько месяцев назад он сам утолял голод бесконечным кофе и шоколадными батончиками. Обнаружив в холодильнике хлеб для тостов и пачку салями, она наделала себе бутербродов. Легко вести здоровый образ жизни, болтаясь по Австралии с двадцатичетырехлетней веганкой и не имея под рукой ничего съестного, кроме кенгурятины с латуком.
Когда она вернулась, Йеппе сидел, сцепив пальцы на затылке и задрав ноги на двойной рабочий стол. Его ботинки покоились прямо на материалах расследований, проводимых в последние месяцы, на их основании предстояло провести оценку и перспективу персонального развития сотрудников, кроме того, здесь же на столе лежала целая стопка бухгалтерских отчетов и