чернила и прочесть ими написанное сообщение. Как рисовать карты, как прятать донесения – список был бесконечен. Бельгиец шепотом матерился, пытаясь пальцами-сардельками записать шифровку на клочке рисовой бумаги. А вот Эва быстро справилась с крохотными буковками, каждая не больше запятой, оттиснутой пишущей машинкой. Инструктор, сухопарый кокни, до этого ее почти не замечавший, усмехнулся и стал к ней внимательнее.

Можно ли всего за две недели стать другим человеком? – думала Эва. –Или вовсе не другим, а просто самим собой?Ее как будто опаляли на огне, слой за слоем отшелушивая все наносное, весь ненужный балласт, тянувший к земле. По утрам она, отбросив одеяло, вскакивала с постели, полная неуемной жажды к тому, что готовил новый день. И потом старательно выводила буковки на бумажных клочках, сноровисто ковыряла отмычкой в замке; когда впервые тот открылся, она испытала наслаждение несравнимо сильнее, чем от поцелуя с мужчиной.

Я создана для этой работы, – думала Эва. –Это мое.

Капитан Кэмерон навестил ее в конце первой недели.

– Как тут наша курсантка? – спросил он, без стука войдя в душную комнату, приспособленную под учебный класс.

– Очень хорошо, дядя Эдвард, – с наигранной скромностью сказала Эва.

Глаза капитана смеялись.

– Что отрабатываете?

– Сокрытие посланий. (Как вспороть манжетный шов, спрятать в нем скатанное в трубочку донесение, а потом мгновенно его достать. Тут требовались быстрота и ловкость рук, но Эве их было не занимать.)

Капитан присел на край стола. Эва впервые видела его в военной форме, которая ему очень шла.

– Где еще можно спрятать послание?

– Манжеты, подол, пальцы перчаток, – отчеканила Эва. – Разумеется, в прическе. Под обручальным кольцом, в каблуке ботинка…

– О последнем варианте лучше забыть. Говорят, фрицы разгадали трюк с каблуком.

Эва кивнула – мол, каблук отправляем в архив – и ловко сунула бумажную скатку под рубчик носового платка.

– Ваши однокурсники на стрельбище, – сказал капитан. – А почему вы здесь?

– Майор Аллентон счел это излишним для меня.

Не представляю женщину с пистолетом, – сказал он. Посему Эва осталась в классе, а однокашники ее, вооруженные револьверами «уэбли», побрели на стрельбище. Теперь их было трое – худенького англичанина отчислили, и он уехал, утирая слезы и сыпля проклятиями.Хочешь воевать – запишись в пехотинцы, – мысленно посочувствовала ему Эва.

– Я полагаю, вы должны научиться стрелять, мисс Гардинер.

– Вопреки распоряжению майора? – С первого дня Эва поняла, что Кэмерон и Аллентон друг друга недолюбливают.

– Идемте, – коротко ответил капитан.

Он повел ее не на стрельбище, а к песчаной косе вдали от суетного порта. При каждом шаге в вещмешке его что-то звякало. Ноги Эвы вязли в песке, ветер трепал ее тщательно уложенные волосы, но она не отставала. День выдался жаркий, хотелось скинуть жакет, однако уединенность с мужчиной, который вовсе не был ей дядей, уже выходила за рамки приличий.Мисс Грегсон и все конторские девушки единодушно меня осудили бы, – подумала Эва, но потом отогнала эту мысль, сняла жакет и осталась в блузке, решив, что если слишком уж заботиться о пристойности, мало чего добьешься на шпионском поприще.

На прибитой к берегу коряге капитан выстроил пустые бутылки, которые достал из вещмешка.

– Сгодится. Отсчитайте десять шагов.

– Может, больше? – Эва бросила жакет на поросший осокой пятачок.

– В реальной обстановке живая мишень вряд ли будет дальше. – Кэмерон сам отмерил дистанцию и достал пистолет из кобуры. – Это девятимиллиметровый «люгер P08»…

– Немецкое оружие? – скривилась Эва.

– Не воротите нос, мисс Гардинер, у этого пистолета отменная точность боя, он гораздо надежнее английских аналогов. У нас на вооружении «уэбли Mk IV», из него сейчас палят ваши одноклассники. Но это абсолютно без толку – чтобы освоить револьвер «уэбли», у которого при стрельбе уводит ствол, нужны недели тренировок. А вот из «люгера» вы научитесь поражать мишень уже через пару часов.

Капитан проворно разобрал пистолет и, ознакомив с названиями его частей, приказал Эве разбирать и собирать оружие, пока движения ее не приобретут автоматизм. Через некоторое время Эва, разобравшись что к чему, быстро и ловко справилась с заданием, и тогда ее переполнил тот всеохватный восторг, всегда затоплявший при удаче в чтении карты или дешифровке сообщения.Хочу уметь больше, – думала она. –Научите меня.

Затем Кэмерон приказал раз за разом снаряжать и разряжать обойму. Он как будто ждал, что ученица попросит закончить с упражнениями и приступить к стрельбе.Проверяет мое терпение. Заправив выбившуюся прядь за ухо, Эва беспрекословно выполнила задание.Да хоть целый день так, капитан.

– Вот цель. – Кэмерон показал на крайнюю в ряду бутылку. – У вас семь патронов. Мушка под обрез мишени. Этот пистолет не прыгает, как «уэбли», но отдача все же есть.

Он поправил Эве стойку, коснувшись ее плеча, подбородка и кисти, но в том не было никаких поползновений. Вспомнилось, как на утиной охоте в Нанси французские парни говорили: «Ты неправильно целишься, давай покажу» – и начинали ее лапать.

Капитан кивнул и на шаг отступил. Резкий соленый ветерок ерошил его короткие волосы и свинцово-серую гладь Ла-Манша за его спиной.

– Огонь!

Семь выстрелов, на пустом берегу отозвавшихся гулким эхом. Все мимо. Остро кольнуло огорчение, но Эва предпочла его не выказывать. Просто вновь снарядила обойму.

– Зачем вам это, мисс Гардинер? – Кивком капитан дал разрешение открыть огонь.

– Хочу исполнить свой долг, – ответила Эва, не заикаясь. – Что тут странного? Когда прошлым летом началась война, всякий молодой англичанин горел желанием вступить в бой и как-нибудь проявить себя. Но его никто не спрашивал – зачем.

Эва вскинула «люгер» и сделала семь выстрелов, перемежая их паузами. На сей раз у бутылки отлетело горлышко, но сама она устояла. Вновь укол огорчения.Когда-нибудь я стану лучшей, – поклялась себе Эва. –Превзойду даже эту хваленую шпионку в Лилле, кем бы она ни была.

– Вы ненавидите немцев? – спросил Кэмерон.

– Я выросла в Нанси, откуда до германской границы недалеко. – Эва снаряжала обойму. – Тогда ненависти к немцам не было. Но потом они захватили Францию, разорвали ее в клочья и все себе заг-г-грабастали. – Она вставила последний патрон. – По какому праву?

– Без всякого права. – Кэмерон ее разглядывал. – Но мне кажется, в вас говорит не столько патриотизм, сколько желание самоутвердиться.

– Верно, – охотно призналась Эва.

Этого она хотела больше всего. Просто до одури.

– Чуть-чуть расслабьте кисть. Собачку следует нажимать плавно, а вы ее дергаете, и ствол заваливается вправо.

Второй выстрел разнес бутылку вдребезги. Эва ухмыльнулась.

– Не считайте это игрой. – Капитан смотрел строго. – Я повидал немало парней, воспылавших желанием отделать немецких свиней. Для