– Эх, – обречённо вздохнул хозяин лавки. – Ведь и слова подобрал помягче. Сразу видно, истинная Мойринка. Так дело не пойдёт, – он подошёл ко мне и положил руку на плечо, ободряюще сжав. – Попытайся не осуждать, а понять. Все в этом мире выживают, как могут, и ничего с этим не поделать.
– Но кровь-то зачем... – еле совладала с языком.
– А кровь, моя дорогая, наше благо и проклятье. В нас лишь крупицы божественной силы, но если собрать крупицы в одну чашу, можно стать в этом мире всемогущим.
Перспектива совсем уж мрачная. То есть, даже заполучив полотно, это не гарантирует свободы. В довесок получаешь пожизненное преследование культа. Да уж, гуманней было бы нас всё же сразу казнить.
Я посмотрела в серо-голубые глаза Мойрина, которые оказались вовсе не голубыми. В них плясали фиолетовые искорки, замаскированные магией. А волосы бледнее истинного цвета, чуть взъерошенные и вьющиеся на концах. Сколько же ему понадобилось решимости, чтобы обрезать их?
На лбу обозначились еле заметные морщинки, как и на уголках глаз, а впалые щёки придавали немного измождённый вид. На правом ухе сверкнула золотая серёжка – маленькое гладкое колечко.
– Вот ты где, – раздался недовольный голос за спиной. Я вздрогнула, обернувшись на вошедшего в лавку моего бывшего подопечного.
Он уже избавился от доспехов, и о его принадлежности к стражникам теперь ничего не говорило. Поверх светлой рубашки натянут плотный жилет, свободные тёмно-коричневые брюки заправлены в массивные ботинки, а через плечо перекинута небольшая сумка. Я бы приняла его за обычного местного жителя, если бы не шрам, который напоминает мне, что с этим человеком не всё так просто.
– Я же просил без приключений, – он поджал губы, одарив меня презрительным взглядом.
Да что я такого сделала?!
– Вы всё не так поняли, – тон Мойрина изменился на любезный. – Я как раз делал для леди замеры, чтобы подобать новое платье, – он ловко совершил вокруг меня пару пассов руками с лентой. Когда она у него успела появиться? – Какое совпадение, у меня как раз есть одно подходящее.
Даже для меня это показалось слишком наигранным.
Торговец скрылся за прилавком, принявшись перебирать вещи. Я украдкой посмотрела на подопечного, который всё ещё не сводил с меня взгляда.
– Жду на улице. Только быстрее, – развернулся он, покинув помещение.
– А он у тебя грозный, – выглянула голова Мойрина из-за вороха одежды.
Я невесело усмехнулась. Экземпляр мне достался ещё тот.
– Рин... – обратилась я к торговцу, и замешкалась. Имени-то я так и не спросила.
– Ой, да брось ты все эти условности. Здесь не нужны подобные обращения. А имени своего не скажу, всё равно мы видимся в первый и последний раз. Но, если тебя поймают, не выдай меня. Иначе я сам убью тебя, – посмотрел он предельно серьёзно.
Понятно теперь, что двигало им всё это время. Забота о собственной шкуре! А так и об опасностях предупредил, и подстраховался. Каждый сам за себя, как говорится.
Он передал мне платье и указал на ширму, махнув, чтобы я шла переодеваться. Спрятавшись, я начала стягивать с себя своё платье. Запах родного мира... Ласковый, как лучи утреннего солнца. Сладкий, как божественный нектар. И тёплый, как взгляд Дориена... Я вдыхала его так глубоко, словно в последний раз. Отчего-то в душе разрастались колючие жгуты сомнения. Это была единственная нить, единственная вещь, что связывала меня с прошлым. Крепко прижала к себе платье, боясь отпустить.
– Я ведь правильно понимаю, он и есть тот, к кому тебя привязали? – раздался за перегородкой голос Мойрина. – Знаешь, терзаться угрызениями совести явно не стоит. По нему ведь сразу видно, он не одного человека убил. А ты сделаешь к тому же благое дело: избавишь мир от предстоящих убийств да ещё свою жизнь сохранишь. Невелика цена! Учитывая, какие Мойрины сами по себе совестливые, лишить жизни кого-то более... «хорошего», было бы сложней. Главное, не затягивай. С такими лучше сразу всё решить, а то насобираешь ненужных проблем.
Я мрачно вышла из-за ширмы. Торговец, скрестив руки, облокотился о стенку шкафа, скучающе смотря под ноги.
– Вот, сейчас намного лучше! – оценивающе пробежался по мне взглядом. – Давай это сюда, – приблизился и вытянул платье из рук.
Щелчок пальцем, и ткань загорелась. Я закусила губу, чтобы не расплакаться.
– Понимаю, но улики лучше уничтожить, – безразлично отозвался он. – А теперь иди, у меня ещё полно дел.
Я побрела к выходу, всё ещё не в силах прийти в себя после всего здесь услышанного.
– И не нужно благодарностей, – крикнул вслед Мойринец, и меня кольнул укор совести. Я ведь даже спасибо за помощь не сказала, хоть и за такую своеобразную. – Забудь сюда дорогу, и будем считать, мы квиты!
Вышла на улицу, встретившись взглядом с подопечным. Суровый какой-то. Он молча развернулся и пошёл вдоль дороги. Видимо, пояснять свои планы мне не собирались, так что ничего не оставалось, как последовать за ним.
Новое платье оказалось удобным. Пусть ткань и грубее, но выглядела надёжной. Оттенок приятный, приглушённо-синий. Подол коротковат, но хоть не путается под ногами. Да и взгляды прохожих я стала ловить заметно реже. А ещё в нём обнаружились карманы, куда я и ссыпала деньги. Стоит приберечь их.
Весь путь я старалась отвлечься на окружающий мир, но взгляд так и возвращался на спину бывшего подопечного. Как бы мне ни хотелось это признавать, но правда оказалась слишком ужасной... Поставить свою жизнь выше его? Но как? Нас ведь всегда учили, что у любой человеческой души имеется свой путь. Нет плохих или добрых, есть лишь их выбор. Да, он может абсолютно расходиться с тем, что мы считаем правильным, но мы не являемся их судьями.
А теперь, когда мне отмерен такой срок... как поступить?
Я надеялась на Дориена, но если он действительно не смог сделать для меня иного? Мужчины в Обители не ткут полотен, но именно Верховным позволено прикасаться к нитям, если потребуется. Не будь у них другого предназначения, они могли бы вполне посоревноваться с нами в ремесле.
Полтора месяца слишком маленький отрезок времени, чтобы решиться. Я не хочу умирать. Но и