Компас Хассана все еще указывал на маяк. Или по крайней мере на то, что от него осталось.

Его взгляд споткнулся о почерневшие руины на берегу. Хассана охватило чувство, что город потерял нечто большее, чем просто маяк.

Назира перестала быть городом, который так любил юноша. Одетые в черное и золотое свидетели маршировали по улицам внизу. Хассан насчитал пятерых. Они несли цепи и факелы – не Божий огонь, а обычное желтое пламя, – проходя мимо темных домов на улице. Это был тихий жилой район, расположенный вдалеке от шума дороги Озмандит или кварталов изобретателей и алхимиков. Ходили слухи, что свидетели придут в этот район, и они оказались правдой. Была только одна причина, по которой они сюда пришли.

Он толкнул Кхепри, сидевшую рядом с ним на крыше. Она беззвучно поменяла позицию. Ее тело было напряжено, а рука легла на клинок на бедре.

Хассан положил руку ей на плечо. Подожди, одними губами проговорил он. Благодаря усиленному Даром зрению она могла читать по губам даже в темноте.

Они наклонились вперед и наблюдали, как пять свидетелей подходят к двери одного из темных домов. Там они остановились, чего-то ожидая.

Из теней на другом конце улицы появились три хератских солдата. Они были одеты в отличительную зелено-золотую форму.

Хассан глянул на Кхепри и увидел в ее глазах отражение собственных страха и злости.

Свидетель во главе группы достал металлическую палку с крюком, а другие отошли, когда он открыл замок с ее помощью. Дверь распахнулась, в доме зажегся свет.

– Пора, – сказала Кхепри и приготовилась прыгать.

Но Хассан крепко держал ее за руку.

– Нет. Нужно узнать, куда они их отводят.

В дверях появилась возмущенная женщина.

– Как вы смеете врываться в мой дом! – закричала она, глядя на свидетелей. – Кем вы себя возомнили?

– Мы верные слуги Безупречного, – сказал свидетель с металлической палкой. – Мы знаем, что вы скрываете еретика.

– Еретика? – повторила женщина. – А ну убирайтесь из моего дома! У вас нет права здесь находиться.

– Выдайте нам еретика, приказом Иерофана, – потребовал свидетель.

Женщина не отвела взгляда.

– Я скорее пройдусь голой по дороге Озмандит, чем сдамся вам или вашему Иерофану.

– Схватить ее, – приказал свидетель солдатам. Двое шагнули вперед, чтобы арестовать женщину. Она увернулась, ударив одного из них и отходя в дом, исчезнув из поля зрения Кхепри и Хассана. Они слышали звон бьющегося стекла и громкий удар о стену. Пару мгновений спустя солдаты вытащили женщину из дома.

– Отпустите меня! – вопила она. Вертя головой из стороны в сторону, она закричала: – Помогите! Помогите!

Хассан чувствовал, как Кхепри напряглась под его рукой. Его хватка была крепкой, он старался не двигаться, не спрыгнуть вниз и не поставить свидетелей на место.

Но им нужно было узнать, куда отвели остальных одаренных.

Свидетели хлынули в дом. Хассан и Кхепри могли лишь ждать с яростно колотящимися сердцами, сжав кулаки, пока свидетели не выйдут снова. И когда те вышли, то тащили другого человека, закованного в цепи из Божьего огня.

– Мама? – позвала девочка, стоя между свидетелями и глядя на беспомощную мать.

Она была ребенком. Ребенком. Не старше двенадцати.

– Хассан, – произнесла Кхепри. Это было лишь имя, но она вложила столько смысла в одно-единственное слово. Они не позволят забрать ребенка, как бы им ни нужно было узнать, куда свидетели собирались отвезти девочку.

– Пойдем, – сказал Хассан, и Кхепри спрыгнула с крыши. Принц последовал за ней, производя намного больше шума.

– Что это?

Хассан замер. С рукой на клинке на полпути к свидетелям замерла и Кхепри. Человек, произнесший эти слова, был одним из хератских солдат.

– Она ребенок, – сказал он. – Мы же не посадим в тюрьму ребенка.

Один из свидетелей быстро двинулся в его сторону.

– Мы действуем от лица самого́ Безупречного. Ты считаешь, он ошибается?

Хератский солдат явно колебался. Потом выпрямился.

– Мне все равно, что там говорит Иерофан. Мы не заберем ребенка у матери.

– Одаренные – мерзость, вне зависимости от возраста, – прорычал свидетель.

– У нее еще не было времени кому-то навредить! Посмотрите на нее!

Сомнения солдата удивили Хассана. Очевидно, хератские воины еще не начали единодушно почитать Иерофана и после захвата власти Летией обрекать одаренных на незавидную судьбу.

– Хочешь сказать, что сомневаешься в Иерофане?

– Может быть, – ответил солдат, наступая на свидетелей. – Возможно, я считаю, что ваш жуткий лидер в маске не знает, что лучше для этого города.

Хассан крепко держал Кхепри за руку. Если несогласие между свидетелями и солдатами перерастет в битву, то они смогут этим воспользоваться.

Лицо свидетеля перекосилось от злости.

– Хуже мерзости только те, кто ее защищают. Подчинись или узри последствия неповиновения Иерофану.

– Вы не можете этого сделать, – Он взглянул на двух других солдат, удерживающих мать девочки. Даже со стороны Хассану было видно, что солдат не получит поддержки товарищей.

Хассан сжал руку Кхепри и быстро кивнул.

Они побежали по дороге к девочке. Кхепри прыгнула на свидетеля, который ее держал, и нанесла один-единственный удар по затылку. Хассан получил возможность забрать девочку.

Но четыре других свидетеля уже приближались к ним с цепями из Божьего огня в руках.

– Какой удачный день, – сказал один из них. – Трое еретиков вместо одного. Безупречный будет очень рад.

– Хассан, беги! – крикнула Кхепри, и Хассан колебался лишь полсекунды, прежде чем потянуть девочку за руку и увести ее прочь от потасовки. Кхепри же обнажила меч и бросилась на свидетелей.

Хератский солдат, пытавшийся противостоять свидетелям, встал на пути Хассана. Тот резко остановился, сердце подскочило к горлу. Он взглянул на руку солдата, лежащую на рукояти меча.

После секундного колебания хератский солдат отошел в сторону, пропуская их.

Хассан бросил взгляд за плечо на Кхепри, удерживающую других свидетелей, а потом повел девочку прочь. Он спрятался за домом, чтобы снять с нее цепи Божьего огня.

– Тебе нужно бежать, – сказал он.

Девочка покачала головой, шмыгая носом и пытаясь сдержать слезы.

– Я не брошу маму.

Хассан резко вздохнул. Однажды он тоже оказался в такой ситуации – свидетели и Иерофан у его порога. Мать и отец оказались