— Привет? — сказала она. — Чалис? Чалис Фрост? Ты там?
Чалис[1] Фрост? Представляю, сколько насмешек она пережила в детстве. Наверное, поэтому она(я?) подсела на наркоту. Не то чтобы я хоть что-то об этом помнила. В качестве доказательства служили только следы на моих руках. И глубокий порез — чем больше я смотрела на него, тем больше убеждалась, что его края стягивались всё ближе друг к другу. Я исцелялась.
— Соберись, Пэт. У тебя повысился уровень сахара в крови, вот и всё. У тебя просто глюки.
Это уже слишком. Я вошла в комнату для вскрытия, руками удерживая спереди позаимствованные треники, желая хоть как-то защитить свою скромность. Дверь за мной закрылась с громким стуком. Пэт подпрыгнула и развернулась, приоткрыв от шока рот, её глаза стали размером с блюдце.
— Если это поможет, — сказала я странным для моих ушей голосом, — то вы не рехнулись.
Она побледнела, а затем грохнулась в обморок. Её голова с тошнотворным звуком ударилась о выложенный плиткой пол. Я поморщилась. Пэт лежала неподвижно, и лишь её грудь медленно опускалась и поднималась.
— Вот тебе и никого не напугала, — пробормотала я более низким, чем у меня, голосом Чалис. Таким голосом закричишь — только мертвых поднимешь. Простите за каламбур.
Присев рядом с Пэт, я проверила её голову, но не нашла открытой раны. Только небольшую шишку. Не каждый день можно увидеть, как воскресает труп. Так же как человек не каждый день становится этому свидетелем. Мой день явно оказался гораздо хуже, так что я сделала первое, что пришло мне на ум. Украла её теннисные туфли.
Ни в коем случае я бы не пошла чёрт знает как далеко босиком. Белые парусиновые туфельки сидели на мне как влитые, в отличие от остальной одежды, и дарили хоть немного тепла моим заледеневшим пальцам. Затем я направилась к столу судмедэксперта, на котором стояла коробка с надписью «Результаты» в окружении беспорядочно разбросанных файлов, клочков бумаги и другой офисной дребедени.
Внутри коробки я обнаружила стопку разных по размеру, толщине и весу конвертов. Перебрав пухлую пачку, нашла один тонкий конвертик с надписью «Чалис Фрост» на лицевой стороне. Разорвала его и вывалила содержимое на стол.
Оттуда высыпались пара запечатанный пластиковых пакетов. Внутри одного лежало золотое колечко — недостающий пирсинг для пупка — а во втором — серебряные серьги-крестики. И никакого бумажника или лицензии. Никакой хоть обрывочной информации, чтобы подсказать мне, кто же эта малышка Чалис с таким хреновым именем.
Мне нужен был адрес или хотя бы номер телефона. В прошлом я тайком приникала в морги, как правило, для того чтобы проверить тела на наличие следов от нападения Падших, так что для меня это оказалась не совсем незнакомая обстановка. Не найдя в коробке ничего интересного, я взяла медкарту со стола. Чалис Фрост, двадцать семь лет. Она жила в квартире на Парксайд-Ист, одном из последних «хороших» районов в городе.
В медкарте обнаружился номер телефона. Пэт говорила, что моя… соседка Чалис по комнате опознала тело. Находилась ли та дома? Если я ей позвоню, она меня заберёт? Или она наркоманка и грохнется в обморок, как старая добрая Пэт?
Теперь мне просто необходим сотовый. Телефон Пэт лежал на столе, но едва я потянулась к трубке, осознала, что не могла вспомнить ни одного номера. Даже телефона Вайята. Я должна знать его номер. Я же набирала его тысячу раз. Но нет, на полочке в моем мозгу, предназначенном для хранения этой строчки из цифр, оказалось пусто.
А вот это хреново.
Вырвав листок бумаги из какой-то папки на столе медэксперта, я набросала на обратной стороне адрес и номер телефона. И за неимением карманов в моей чересчур мешковатой одежде, засунула листок в позаимствованную обувь.
В глаза мне бросилась ежедневная газета. Не обращая внимания на заголовки о ценах на бензин, я проверила дату. Двадцатое мая.
— Двадцатое, — повторила я, пытаясь осознать полученную информацию. — Май. Двадцатое. — Нет.
Должно быть, это ошибка. Несмотря на туман в голове и смутные воспоминания, я знала, что отправилась на поиски Вайята тринадцатого мая. В этот день клан Уолкин подвергся нападению; всё гнездо уничтожили из-за меня. Всё изменилось за два дня до этого, той ночью меня и моих напарников атаковала стая вампиров-полукровок. Мои напарники погибли, я нет.
Другие охотники пришли за моей головой, и я сбежала. В конечном итоге оказалась в клане Уолкин — древней мирной расе оборотней-хищных птиц. Вот тогда меня нашли и уничтожили весь клан. Это не имело смысла тогда, не имеет и сейчас. Я сдалась, пожертвовала собой. Чтобы остановить зачистку. Чтобы избежать других убийств.
Неужели меня грохнули? Чалис умерла прошлой ночью, а когда склеила ласты я, Эвангелина Стоун? Что произошло за последние семь дней? И почему, чёрт возьми, я воскресла?
Инстинкт подсказывал мне, что кто-то облажался. Никто бы не стал использовать заклинание реинкарнации без определенной подготовки, да, моё новое тело оказалось сильным и молодым, но нетренированным. Неготовым физически к моей прежней тяжелой работе в качестве охотника на Падших и к тому, что меня ждало в будущем. Чалис Фрост не могла оказаться «их» первым выбором, кем бы «они» ни были. Кто-то должен был встретить меня при пробуждении. Вместо этого я продолжала рыться в личных вещах мертвой женщины, перепугала незадачливого судмедэксперта и надеялась, что смогу слинять, и меня не поймают.
На дорогу через весь город до квартиры Чалис требовалось время, побольше наличных и нормальная одежда. Возможно, по дороге я даже вспомню номер мобильного Вайята. И надеюсь, её соседки по квартире не окажется дома. Довести до обморока одного фрика за день мне достаточно.
Из ящика стола я достала брелок из блестящего металла в форме буквы Р, на котором висело, по крайней мере, с десяток разных ключей. И один из них оказался с черной пластиковой головкой с выгравированным на ней знакомым логотипом. Ключи от машины. Бинго.
— Кто ты, чёрт возьми?
Мужской голос внезапно разнесся по маленькой комнате. Я развернулась на одной ноге, сгруппировалась и сжала кулаки. По крайней мере, думала, что так сделала. На самом деле мои ослабленные ноги запутались, и я, сделав два шага вперед, подняла руки вверх, как пьяный ниндзя.
Доктор Томас только что вошёл в комнату и замер на пороге с файлом в руке, замешательство отразилось на его морщинистом лице.
За последние годы никто не смог подкрасться ко мне незамеченным. Даже гоблины, а уж они мастера передвигаться бесшумно. Я должна была услышать скрип дверных петель и скрыться, прежде чем меня заметили. Но я слушала чужими ушами, не подготовленными многолетним выживанием