Папа явно расстроен. Я уже жалею, что обо всем ему рассказала: теперь он будет думать, что это его вина. Мы потеряли мою маму, когда мне было шесть лет. С тех пор я была единственной девочкой в папиной жизни. И так уж вышло, что я была единственной девочкой в своей жизни.
В этот момент папа опускается на диван рядом со мной и прячет лицо в ладони.
– Прости, Чарли. Это моя вина. Я ничего не понимаю во всех этих девичьих вещах.
Я кладу руку ему на колено и сжимаю пальцы, пытаясь его утешить.
– Ты не виноват. Ты делал все, что мог. Мама умерла, а за ней и бабушка. Вы с дедушкой и твоей командой вырастили меня, и я этим горжусь. Я всегда любила свою жизнь. Просто… сейчас мне нужно разобраться в себе.
Несколько минут мы сидим в полной тишине, пока мой телефон не начинает звонить. Папа бросает на меня вопросительный взгляд, когда я отключаю звук и откладываю мобильный.
– Это Эрик. Я не хочу с ним разговаривать, – объясняю я.
Папа колеблется, словно хочет что-то сказать или по крайней мере задать еще несколько вопросов, но вместо этого он произносит лишь:
– Я могу что-нибудь сделать?
Я бы с удовольствием приняла его помощь, если бы знала, что вообще может мне помочь. Я даже не знаю, чего я хочу. Я знаю лишь то, что мне грустно, и Эрик – последний человек на планете, которого я бы хотела видеть.
– Нет. Думаю, мне стоит немного помахать битой. Избавиться от накопившейся энергии.
Папа окидывает меня внимательным взглядом, но затем согласно кивает.
– Хочешь, я буду подавать тебе мяч?
– Нет, спасибо. Я использую сетку.
– Хорошо. Но ты придешь на игру сегодня вечером?
Я задумываюсь. Остаться дома и хандрить или пойти на стадион и занять свои мысли игрой хотя бы на пару часов? Ответ очевиден.
– Да, я приду, но сегодня я буду одна.
На папином лице появляется неуверенная улыбка.
– Как скажешь. Я выхожу через полтора часа.
– Я буду готова.
Наклонившись вперед, папа целует меня в лоб.
– Я всегда на твоей стороне, детка. Что бы ни случилось.
– Я знаю, пап. – Я медленно поднимаюсь на ноги. – Скоро увидимся.
– Приходи в себя.
Я переодеваюсь в форму для тренировок и направляюсь на задний двор, к нашей бейсбольной сетке. (Еще одна причина, почему хорошо иметь богатого отца, помешанного на бейсболе.) Весь следующий час я не думаю ни о чем, кроме тренировки. Смахнув с лица капли пота, я в очередной раз замахиваюсь битой, как вдруг из дома раздается два мужских голоса. Один из них принадлежит отцу, но второй кажется мне незнакомым. Это точно не Эрик, Кев или Диего: они говорят гораздо громче.
Я выключаю машину, подающую мячи, и выхожу из сетки как раз в тот момент, когда на задний двор выходит папа в сопровождении Джейса. Очень странно видеть его в моем доме, стоящим прямо напротив меня, рядом с моим отцом. Я никогда не приглашала в гости товарищей по команде, хотя они наверняка были бы в восторге. Даже не знаю, почему я никогда их не звала. Пожалуй, я слишком ценю свои границы. Мне не нравится, когда малознакомые люди вторгаются в мое пространство. А еще дело в том, что мой дом выглядит немного безумно, и я не хочу показаться хвастуньей. Команда и так относится ко мне иначе, потому что они знают, кто мой отец. Если бы они побывали в нашем особняке с тренировочной сеткой, целым бейсбольным полем на заднем дворе и кучей других крутых штук – наши отношения стали бы куда более напряженными.
Поэтому я не знаю, как относиться к внезапному визиту Джейса. Мы никогда не были близкими друзьями. Он – милый парень, отличный шорт-стоп и хороший капитан. Наши отношения можно назвать приятельскими, но мы никогда не говорили ни о чем, кроме бейсбола. До сегодняшнего дня, ведь он пригласил меня на свидание. Я была так ошарашена, что мой мозг совершенно отключился. Должно быть, я выставила себя полной дурой.
Джейс такой красивый, и милый, и гораздо более популярный, чем я. Он мог бы встречаться практически с любой девушкой в школе, поэтому мне непонятно, зачем ему звать меня на свидание. Если это вообще свидание. Может, он подразумевал, что мы пойдем на игру как друзья. Я не знаю, как это работает. Мне просто не с чем сравнивать.
Но ведь он обнял меня в кабинете тренера, и это было необычное объятие. Он крепко прижал меня к себе: такое произошло со мной впервые. Это было приятно. Значит ли это, что мы стали друзьями? Настоящими друзьями, а не просто товарищами по команде? Как мне вести себя в его присутствии? И что мне ему сказать? О, привет, Джейс. Я знаю, что мы не друзья, но позволь мне взвалить свою психологическую драму на твои плечи. Я не знаю, как быть девушкой, и Эрик меня не любит… хнык-хнык-хнык. Да уж. Звучит так себе.
Прочистив горло, папа нарушает неловкое молчание.
– Смотри, кого я нашел.
Джейс неловко улыбается.
– Привет, Чарли.
– Что ты здесь делаешь?
Он кривится, и я вздрагиваю. Это было грубо. Правильно, испорти все еще больше, Чарли. У тебя это хорошо получается.
Джейс потирает шею и опускает глаза, а его щеки покрываются румянцем. Он выглядел точно так же, когда звал меня пойти с ним на игру. Какой же он милый.
– Извини, мне стоило позвонить. Просто я за тебя волновался и хотел узнать, как ты себя чувствуешь. В кабинете тренера ты выглядела такой расстроенной.
Я прищуриваюсь.
– Так ты пришел не для того, чтобы отговорить меня от ухода из команды?
Он поднимает взгляд, и на его лице появляется неуверенная улыбка.
– Ну и для этого тоже.
Папа наблюдает за нами так внимательно, будто мы играем в пинг-понг, и почти что слышу, как в его голове крутятся шестеренки. Папа не хочет, чтобы я бросала бейсбол. Я вижу это в его глазах. И он знает, что Джейс – капитан моей команды.
Из-за плотного графика на работе папа редко приходит на мои игры, но как только у него выдается свободная минутка – он посещает наши тренировки. Он знает всех парней в команде и постоянно спрашивает меня, почему ребята не приходят к нам в гости. Думаю, он хочет, чтобы я была более социально активной.
Отец снова смотрит на меня, переводит взгляд на Джейса, и в его глазах пробегает огонек. Когда он открывает рот, я уже знаю, что он хочет сказать,