Не выпуская руки доктора Уитман, Макс поднял с пола ее телефон и бросился к лестнице. Он тащил ее вверх по ступенькам, пока наконец не увидел дверь на улицу.

Угнанная им машина ждала их, скрытая в темноте. В лицо ударил сильный ветер, песок, словно иголками, колол кожу. Заслонив собой Аву, Макс двинулся к автомобилю. Она замерла перед открытой дверью, ветер растрепал ее волосы и не позволял разглядеть выражение лица. Скорее всего, она в состоянии шока.

– Скорее забирайтесь внутрь, доктор Уитман.

На этот раз она не возмутилась и не потребовала объяснений, просто молча села в машину.

Вздохнув с облегчением, Макс через голову снял бронежилет. Стал бы Саймон стрелять в него после всего, что они вместе вынесли? Разумеется, стал бы. Лежащий у дверей лаборатории человек не имел ничего общего с тем Саймоном, которого он знал. Бросив жилет на заднее сиденье, он включил двигатель и повел машину тем же путем, каким сюда прибыл, – через дыру в огораживающей территорию сетке.

Выехав на шоссе, пролегающее через пустыню, Макс спустя десять минут пронесся мимо маленького городка, обеспечивающего все потребности лаборатории. Сейчас там уже никому ничего не было нужно.

Они молча проехали еще несколько миль, и доктор Уитман кашлянула.

– Мы едем в полицию? В ЦРУ?

– Нет.

Она сжала пальцами край сиденья.

– Куда же?

– Я везу вас домой.

– Домой? – Она заморгала. – Куда домой?

Он вскинул бровь и ответил, не поворачивая головы:

– К вам домой. У вас ведь есть дом, верно? Вы ведь не живете в лаборатории, ну, по крайней мере, не постоянно.

– В Альбукерке. Я живу в Альбукерке.

– Я выяснил. Когда я вас высажу, можете звонить, кому угодно.

– Но не сейчас?

– Пока я с вами, нет.

Она выпрямилась и положила руки на панель.

– Почему? Не хотите встречаться с ЦРУ? Со своим начальством? Объясните, что же произошло в клинике?

– А вы как думаете, что там произошло? – ухмыльнулся он и включил дальний свет.

– Саймона Скиннера охватила жажда убивать, он вошел в раж и перестрелял всех моих коллег, моих друзей. – Она всхлипнула и зажала рот ладонью.

Действительно так переживает или притворяется? Он сильнее сжал руль.

– Что вы знаете о работе, которая ведется в лаборатории?

– Странный вопрос. Я там работаю. И уже почти два года.

– Ваша работа заключается в наблюдении и лечении не совсем обычных пациентов, так?

– Вы один из таких пациентов, поэтому должны знать. – Она пригладила темные волнистые волосы и откинула их назад. Один локон выбился и упал на бледную щеку. Каждый раз, когда он приходил к ней на прием, волосы были убраны в пучок или хвост. Распущенными они выглядели именно так, как он представлял.

– А уколы, которые вы делали, обычные витамины? Вы сами разрабатывали формулу?

Она дернулась и повернулась к нему. Волосы разлетелись по плечам.

– Нет. Этим занимался доктор Арнофф еще до моего приезда.

– Он не сказал, что это?

– Разумеется, он все объяснил. Я бы не стала делать пациентам инъекции неизвестного вещества.

– Вам позволили самой провести анализ этого препарата? Вы работали в лаборатории?

– Н-нет. – Она положила руки на колени. – У меня не было допуска.

– Почему? Вы ведь врач.

– В лаборатории… высший уровень секретности, я его не получила. Доктор Арнофф показал мне формулу и результаты исследований.

Макс краем глаза скользнул по ее лицу. Она верит в это или без стеснения лжет?

– Теперь ваша очередь.

– В смысле? – спросил он, не отрывая взгляда от дороги.

– Ваша очередь отвечать на мои вопросы. Зачем вы приехали в лабораторию? Вам надо было явиться примерно через месяц. И почему мы не можем позвонить в полицию и ЦРУ? Или Просперо, на которого вы работаете?

– Просперо?

Она махнула рукой:

– От меня можете не скрывать. Никто не говорил мне имя агента, которому вы помогаете, но я слышала некоторые разговоры шепотом.

– И о чем еще шептались? – Было видно, как он напрягся.

– Минуту. – Она хлопнула ладонями по панели. – Кажется, это ваша очередь отвечать на вопросы. Что вы делали в лаборатории? Почему нельзя звонить в полицию?

– Вы должны радоваться, что я пришел, иначе Саймон убил бы и вас.

Скрестив руки на груди, Ава откинулась на спинку сиденья. Выражение негодования исчезло с ее лица, она издала странный звук, похожий на писк мыши, попавшей в мышеловку, отчего ему стало не по себе. Макс повел плечами, стараясь снять напряжение, не покидавшее его последнее время ни на минуту.

– Я приехал в лабораторию, потому что узнал о планах Скиннера. В полицию я не мог позвонить по известным нам обоим причинам. Я ведь работаю под прикрытием, как бы я объяснил полицейским, что здесь делаю.

– А ваше Управление? Просперо?

– Хм… Просперо. – Зачем разочаровывать доктора Уитман, если она так хочет верить, что он работает на Просперо? Чем меньше она знает, тем лучше, хотя, судя по ее речам, она и так знает меньше некуда. Или отменно лжет. – Я сам им позвоню. Хотел прежде вывезти вас оттуда, на случай если опасность еще не миновала.

– Похоже, вы уверены, что она была.

– Мы оказались ночью в центре пустыни на объекте особой секретности с кучей трупов вокруг. Думаете, нам было бы лучше остаться?

Она прислонила голову к стеклу.

– И что мне делать, когда попаду домой?

Он размышлял, постукивая большим пальцем по рулю. Если люди «Бури» и доктор Арнофф использовали доктора Уитман втемную, она в безопасности. «Буря» проведет зачистку и возобновит работу в другом месте или в том же, но без Авы Уитман.

– Когда я уеду, можете вызвать полицию. – Макс нахмурился. – Может, у вас есть распоряжения, которым необходимо следовать в подобных ситуациях?

Она удивленно посмотрела на него:

– В подобных ситуациях? Нет, у нас не было инструкций на случай появления сумасшедшего стрелка.

Возможно ли, чтобы никто из работающих там ничего не знал? Нет, только не Арнофф. Он должен был знать, что делает, хотя мог не догадываться зачем.

Он указал на светящиеся впереди огни:

– Въезжаем в город. Покажете дорогу? Дома вас кто-то ждет?

За все время пути она ни разу не воспользовалась мобильным. Неужели не хочет предупредить мужа? Или друга. Или других членов семьи.

– Я живу одна.

Ему казалось, что такой женщине нужен близкий человек, который сможет ее поддержать.

– У вас есть семья или друзья? Сейчас лучше не оставаться одной.

– У меня никого нет… здесь. Я переехала недавно, большую часть времени проводила в клинике, не было времени завести знакомства.

Она же сказала, что работает здесь почти два года. Неужели этого мало, чтобы с кем-то познакомиться? А что, если она сама принимала свое же лекарство?

– Когда приедет полиция, они захотят осмотреть место. Вам придется показать им клинику.

Доктор Уитман вскрикнула и схватила его за руку.

– А что я скажу им о вас?

Он покосился на руку, сжимавшую ткань куртки, под его взглядом Ава смутилась и разжала пальцы.

Не хочет его сдавать? Кажется, она не из тех, кто готов выложить все