— Мисс Валон, надеюсь, поездка была неутомительной, — я не знал, что ещё сказать.
Было не очень приятно видеться с ней при таких обстоятельствах. И мне не хотелось говорить с ней о её семье, потому что…
Поэтому я обошёлся простым приветствием, надеясь, что она не придаст этому особого внимания.
Чуть погодя мне удалось разглядеть её получше. Она бросила взгляд в мою сторону, стоя в одном лишь футе от меня. И я был сражён. Она была не просто красива… она излучала свет. Её кожа была словно кремового цвета снег или нетронутый фарфор, настолько безупречной, что меня одолевало желание протянуть руку и прикоснуться к ней, но я знал, что мои грязные пальцы запачкают её. Девушка остановила свой полный удивления взгляд на мне. У неё зелёные глаза цвета самого изумительного в мире изумруда, цвета зелёной листвы деревьев в Харлин Фоллс в первый день весны. Она двигалась словно газель, грациозно, но при этом с лёгкой нервозностью, как будто что-то могло спугнуть её, и тогда она умчалась бы прочь.
Возможно, она была самым красивым созданием, что мне довелось когда-либо увидеть, за гранью реального.
— Вы кто?
Её приветствие, если это можно так назвать, не было грубым, в голосе не читались нотки высокомерия или превосходства. Она просто казалась искренне удивлённой, что в особняке её кто-то ждал.
Я протянул руку, предварительно вытерев её о брюки:
— Натан Раш, смотритель земель в Холлис Хаус. Мой отец работал здесь когда-то, я занял его место около пяти лет назад.
С её губ сорвался удивлённый вдох, она старалась сохранить самообладание.
— Простите, не сочтите за грубость, я вовсе не этого хотела. Просто и не скажешь, что вам двадцать два года или около того.
Я улыбнулся, ничуть не оскорблённый её подсчётами. Было мило и в какой-то степени мне даже польстило, что она оценивала меня, хотя ей был всего двадцать один год.
— Скорее двадцать пять, мисс, но я рад тому, что эта работа меня не слишком старит, — я кивнул, а она не отрывала своих волшебных глаз от меня. — Позвольте, я попрошу Сэмюэля отнести вещи в вашу комнату, после чего покажу вам дом?
Естественно, я был проинформирован о каждом, кто будет проживать на территории Холлис Хаус, въезжать и выезжать. Сэмюэль, водитель и телохранитель Камиллы, использовал свой ключ от ворот, оповестив нас об их прибытии.
— Конечно, было бы замечательно. Я не была здесь целую вечность, — её глаза наполнились грустью, возможно, она увидела призраков, которых вижу и я, когда осматриваю этот старый особняк.
Я спешно представил её пяти членам персонала, ожидающим своего часа. Она провела какое-то время, давая инструкции Сьюзи, повару, касательно своих диетических потребностей. Никакого хлеба, никаких молочных продуктов и красного мяса. Неудивительно, что девушка была такой худой, она питалась так, будто ей необходимо было сбросить пятьдесят фунтов. Жаль, для неё здесь с душой приготовили бы столько домашней вкусной еды. Может быть, стоит предложить ей как-нибудь поужинать в «Зе Инн»4.
— Ваша комната наверху, если помните. Это восточное крыло, там вы найдёте всё необходимое. Если захотите что-то туда принести, составьте для меня список, и я всё организую. Другое крыло наверху предназначено для гостей, оно почти не использовалось. На первом этаже расположены кухня, гостиная, обеденный зал, комната для дневного отдыха, полностью оборудованный тренажерный зал и, конечно, ледовый каток. Его нужно отполировать, пару кругов ледовым комбайном и каток будет готов к использованию уже завтра. И третий этаж… Она прервала меня:
— Не могли бы вы, пожалуйста, запереть третий этаж, я бы не хотела, чтобы кто-нибудь там находился. Прекратите работы на катке, он мне не понадобится.
Я пытался поднять свою челюсть, упавшую до пола от удивления. Я понимал, почему она не хотела приближаться к третьему этажу. Весь верхний этаж дома представлял собой огромные покои, в которых проживали мистер и миссис Валон. Я и представить не мог, какие воспоминания преследовали её, и, возможно, было проще забить их в дальний угол, нежели разбираться с ними сейчас.
Но ледовый каток? Он ей понадобится. Она должна тренироваться, по крайней мере, мне так сказали. Он не поддерживался в должном рабочем состоянии, за исключением редкого обслуживания.
— Вы уверены, что не хотите, чтобы мы подготовили каток?
Камилла осмотрела коридор, будто изучая воспоминание, которое было нам недоступно. Прошло несколько секунд, прежде чем она снова посмотрела на меня, хорошие манеры взяли верх.
— Нет, спасибо. Я поужинаю в своей комнате. Это всё, Николас.
Она развернулась в своих отполированных сапогах и направилась к лестнице. Я даже не потрудился напомнить ей своё имя. У девушки и без меня достаточно забот.
Глава 4
Камилла
Листок бумаги был скомкан, и на нём были заметны следы слёз. Я чуть не разорвала его на части, доставая из кармана.
Я читала эти пять строк так часто, что, казалось, они впечатались в мой мозг, словно татуировка.
Девушка, что умеет пройти сквозь пламя,
Может пройти и по тонкому, в трещинах, льду.
Но не спеши, дорогая,
Ледяная до боли вода,
Представляет не самую опасную преграду.
От дрожи и паники мурашки покрыли всё моё тело. Страх, сковывающий и хватающий меня за горло каждый раз, когда я перечитывала эти строки, не отступал. Он лишь становился сильнее.
Кто написал их? Что они означают? Почему я?
Я нашла это послание, написанное каракулями на аккуратно сложенном в моём кармане листке из блокнота, в тот вечер, когда внезапно проснулась от запаха копоти на лужайке перед нашим домом в Чикаго, промокнув в снегу и замёрзнув от холода.
Не знаю, почему я не отдала эту записку полицейским? Она могла бы помочь им в расследовании и ответить на мои вопросы. Но я отдала её частному детективу отца, который наверняка достиг большего прогресса в деле, чем толстопузый начальник полиции, задававший мне самые идиотские вопросы только спустя сорок восемь часов после пожара.
— Но, возможно, я и не хотела знать ответы. «В мире много загадок, которые лучше оставить нераскрытыми», — это были слова отца, сказанные им буквально за пару недель до той ужасной ночи, и они не давали мне покоя. Неужели он знал о приближающейся трагедии?
Я закрыла глаза, зажмуриваясь настолько сильно, что увидела перед глазами мелькающие оранжевые точки и вспышки света. Я подавила накатывающую желчь и тошноту, которые, казалось, то и дело застревали в горле.
Мой мозг нуждался в кнопке выключения, поэтому я решила сконцентрироваться на комнате, в которой находилась и в которую не возвращалась уже