Возмущенно переговариваясь, туристки заспешили к своей яхте.
Я взбежал по лестнице на набережную. Джемма весело улыбнулась.
— Было прикольно! — воскликнула она.
Люди, выстроившиеся вдоль парапета, глазели на меня. Пережить это я мог, но не скажу, чтобы был от этого в восторге. Пригнув голову, я направился к башне, расположенной в самом центре верхней палубы.
— Ты что? — устремившись за мной, спросила Джемма. — Даже «спасибо» не скажешь?
Мне совсем не хотелось пробираться через толпу потных людей на рынке, поэтому я подождал Джемму, и мы пошли вдоль прохода между рядами лотков и лавочек. Но шли мы не слишком быстро, потому что Джемма то и дело останавливалась, восхищаясь горами разложенной на столах рыбы, или приседала на корточки около корыт, заполненных усатыми лобстерами и литоринами. После пятой остановки я понял, что она смотрит вовсе не на морепродукты. Она искала брата.
— Напрасно тратишь время, — сказал я ей. — Старатели тут покупки не делают. Это самый дорогой рыбный рынок в мире.
— Правда? — Джемма с любопытством огляделась по сторонам. — Почему?
— Вся эта рыба выловлена в открытом океане, а это значит, что она плавала вдали от городов, уцелевших после потопа. — Краешком глаза я заметил группу покупателей, указывавших на меня пальцами. — Может, все-таки уже спустимся вниз?
Мне показалось, что последние слова я произнес тихо, но Джемма повернулась ко мне неожиданно резко, будто я рухнул замертво. А потом и она заметила глазеющих на нас зевак.
— С тобой все время так бывает? — спросила Джемма.
— Только когда я наверху.
— А как попасть вниз?
Я указал на башню, которая на самом деле представляла собой шахту подъемника. Попасть туда можно было, только протолкавшись через толпу. Жара, любопытные взгляды, запах мертвой рыбы — все это меня уже измучило. Но вот с моими пальцами переплелись прохладные пальцы Джеммы, она смело врезалась в толпу и потащила меня за собой. То и дело выкрикивая «прошу прощения» и «извините», Джемма протискивалась между плотно стоявшими людьми, но чаще просто грубо расталкивала их. Я держался за ее руку, как за страховочный трос, и в итоге налетел на нее, когда она остановилась перед навесным мостиком — одним из многих, пересекавших пространство в середине верхней палубы. Словно спицы гигантского колеса, все узкие мостики вели к платформе, окружавшей башню.
— Ничего страшного, — успокоил я Джемму и ступил на мостик, изготовленный из титанового сплава.
Под нами, на один уровень ниже, были видны субмарины, пришвартованные у внутреннего причального кольца. Джемма пошла за мной, крепко держась за поручень. Я указал вверх, на белый широкий многоугольник обсерватории. Цилиндр едва заметно покачивался па ветру и негромко поскрипывал.
— Вон там — рейнджерский участок.
Джемма опасливо посматривала на воду.
— Не любишь высоту? — спросил я, повернувшись к ней.
— Падать не люблю, — негромко и чуть скованно ответила она и быстро, обогнав меня, дошагала до платформы.
Когда она нажала кнопку вызова лифта, двери открылись. Кабина была прозрачная, с тонкой металлической колонной посередине. Джемма прочла названия уровней:
— Обсерватория, верхняя, жилая, сервис, отдых, швартовочная. Да… — Она покачала головой. — Ясно, как в тумане.
— Обсерватория и верхняя палуба — единственные два уровня, которые находятся над водой, — объяснил я и нажал кнопку «Сервис».
Кабина быстро полетела вниз. Джемма прижалась носом к флексигласу, глядя на людей, шагавших по навесным мостикам. Набирая скорость, кабина миновала внутреннее причальное кольцо и ушла под воду. Джемма охнула и отпрянула назад, а я расслабился. Под водой я чувствовал себя самим собой.
Мы молча стояли, глядя на подсвеченную солнцем воду за стеклом. Но в какой-то момент Джемма заметила щелочку рядом с кнопкой, на которой было написано «Отдых».
— Это для чего? — спросила она.
— В эту щель нужно вставить пластиковую карточку — удостоверение личности. Вход только для взрослых — иначе кабина туда не поедет.
— Значит, «отдых» — это для приличия, — понимающе кивнула Джемма.
— Для слов «салун и казино» места на кнопке не хватило, — объяснил я.
Кабина опускалась все ниже. Вода за стеклом стала темно-синей. Мимо проплыла рыба-меч, привлеченная светом.
— Какая огромная… — восхищенно проговорила Джемма.
— Это еще ребенок, — ответил я, глядя на шестифутовую рыбину. — Взрослая рыба-меч в два раза больше.
Сверкнув серебристой чешуей, рыба поплыла прочь. Джемма пошла вдоль стекла кабины, провожая ее взглядом.
— Я сегодня дикой природы увидела больше… чем за всю жизнь, — призналась она, глядя на золотистое облако амберджеков. — Ну, если не считать крыс и одичавших собак.
— Что-то я подзабыл — зачем люди живут наверху? — с усмешкой проговорил я.
Печально улыбнувшись, Джемма продолжала наблюдать за рыбами. На глубине в сто футов перед нами предстала нижняя станция — огромная, как трансатлантический дирижабль. Кабина лифта скользнула внутрь станции.
Еще два уровня вниз — и двери кабины открылись.
— Добро пожаловать на Главную улицу, — сказал я, как только мы вышли на сервисную палубу. Вокруг не было ни души — только темные витрины.
Джемма шла рядом со мной, заглядывая в стекла.
— Почему все закрыто? — спросила она.
— Здесь ничего и не открывали. — Я провел Джемму по залу, примыкавшему к центральному коридору. — Правительство решило, что здесь многие представители крупного бизнеса пожелают открыть свои офисы и магазины, но этого не произошло.
— Почему? Ведь на верхней палубе народу полным-полно.
— На нижней станции может всякое случиться. Советую тебе отправиться на материк дотемна. В это время возвращаются нефтедобытчики и рабочие приливных электростанций.
— Я не уеду отсюда, пока не разыщу брата.
Я остановился. Судя по всему, Джемма твердо решила разыскать Ричарда.
— Я серьезно говорю, — предупредил я ее. — Сегодня пятница. Эти люди живут на дне всю неделю, и…
— Пожалуйста. Я смогу о себе позаботиться. Я крутая.
Крутая? Если бы я не был так удивлен, точно расхохотался бы.
— В любом случае, никто на меня не обратит внимания. Я выгляжу как чья-то сестренка — ничего особенного.
Она набросила косу за плечо и, вальсируя, устремилась к прозрачной стене в конце холла.
— Не моя сестренка — это уж точно, — буркнул я.
Я догнал Джемму и решил пока больше не говорить с ней на эту тему. Чуть позже я должен был обязательно рассказать ей, как все обстоит здесь, — пока на нижней станции не начнется столпотворение.
Мы вышли в наружный коридор. Наружная стена представляла собой сплошное окно; изнутри оно было гладкое, а снаружи его кое-где покрывали граненые квадраты, и в этих местах вид за стеклом искажался. Джемма остановилась, сделав вид, будто любуется океаном, но тут же искоса взглянула на меня.
— Почему ты не захотел, чтобы та женщина прикоснулась к тебе? Она была красивая.
Я поморщился. Все-таки у топсайдеров извращенное понятие о красоте. Многие из них считают, что небоскребы красивее