Я молча выполняю его указания.
Тогда он говорит мне вытянуть руки перед собой, ладонями вверх, и отталкивать его, когда он будет надавливать мне на ладони. Он стучит мне по коленке крошечным молоточком и проверяет мое зрение по таблице.
Я чувствую, как ускоряется мой пульс, когда доктор подходит ближе и внимательно осматривает мои глаза и уши.
Он просит меня снять ботинки и носки, а потом проводит ручкой какого-то металлического инструмента по моей голой ступне, от пятки до пальцев.
— Все в порядке? — спрашивает он, стоя на коленях и не выпуская из рук мою левую ступню.
— Все отлично! — отвечаю я, пытаясь убедить в этом саму себя. На самом деле я вся на нервах.
— Хорошо, — произносит доктор, вставая и закрывая папку. Он подходит к двери, берется за ручку и говорит: — Ты не могла бы пригласить маму и вместе с ней зайти ко мне в кабинет?
— Конечно, — отвечало я, изо всех сил сжимая свои ботинки, чтобы набраться сил.
Когда он выходит из комнаты, я с шумом выдыхаю. И только после этого начинаю потихоньку уверять себя в том, что причина, скорее всего, все- таки простая.
Я не помню его потому, что сегодня вижу в последний раз.
Не тратя время на размышления о том, почему так случилось, я сползаю со стола, и хрустящая бумага слетает на пол следом за мной. Выбросив ее в мусорный бак, я сажусь на стул доктора и, делая равномерные глубокие вдохи, надеваю носки и ботинки.
Открыв дверь смотровой, я с удивлением обнаруживаю, что мама ждет снаружи.
— Все в порядке? — спрашивает она.
— Угу, — отвечаю я.
Она как-то странно смотрит на меня, но потом все-таки улыбается и поворачивается в ту сторону, где, наверное, находится кабинет доктора. Я иду следом за ней до самого конца коридора.
Табличка на двери гласит: «Д-р СТИВЕН СЭМПЛ».
Войдя внутрь, мы с мамой присаживаемся на стулья перед бессмысленно огромным столом. Кабинет совсем не большой, но каждая деталь интерьера оглушительно кричит: «Я — НАЧАЛЬНИК».
Доктор Сэмпл садится наискосок от нас и снова открывает мою папку.
— Как вы себя чувствуете, миссис Лэйн? — спрашивает он маму, не поднимая глаз от бумаг.
— Мисс, — поправляет она, и я слегка морщусь от неловкости. — Я прекрасно себя чувствую, — добавляет мама.
— Это чудесно, — восклицает доктор точно так же, как и после моего ответа на тот же вопрос. Может быть, он просто робот, обтянутый человеческой кожей?
После этого доктор Сэмпл обращает на нас свой взгляд и голос. Одновременно.
Итак, — громко начинает он. — Физически Лондон выглядит совершенно здоровой. Я просмотрел данные ее МРТ, сделанного на прошлой неделе, и вижу, что в черепушке у нее тоже все нормально. — В этом месте он прерывается и улыбается мне фальшивой улыбкой. — Сканирование не выявило никаких тревожных очагов, нарушений или опухолей, никаких кровотечений, травм и прочих неприятностей.
— Это прекрасно, — говорит моя мама.
— Однако с памятью ситуация остается прежней? — спрашивает доктор у мамы.
— Да, — отвечает она. — Никаких изменений.
Тогда он переводит взгляд на меня.
— Ты не могла бы ответить на несколько моих вопросов, Лондон? Это нужно для проверки.
— Конечно, — отвечаю я.
— Превосходно. Так-так, с чего бы нам начать? Попробуем с самого простого — расскажи мне о своем сегодняшнем дне. Расскажи все, что можешь вспомнить: цвета, запахи, время. Как можно подробнее, пожалуйста.
Доктор Сэмпл откидывается на спинку кресла и сцепляет руки на животе. Напрасно он это сделал. Теперь он больше не похож ни на героя, ни на злодея, а выглядит как характерный актер, специализирующийся на типаже «доктор».
Я вздыхаю, потому что мне заранее наскучил этот разговор.
Затем я минут десять подробно перечисляю события сегодняшнего утра: от лежания в темноте после пробуждения и подбора одежды до ощущения, что меня вот-вот вырвет съеденным с утра блинчиком при виде аварии, а оттуда до лифта, хрустящей бумаги и настоящего момента.
— Как зовут твоего учителя математики? — неожиданно спрашивает доктор Сэмпл, когда я заканчиваю. Интересно, слушал он меня вообще или просто ждал момента задать свои вопросы?
— Мистер Хоффман, — не задумываясь, отвечаю я.
— Откуда ты это знаешь?
— Из завтрашнего дня, — говорю я. — У нас начала анализа по вторникам.
— Но ведь не по средам?
— Нет.
— А почему?
— Потому что по средам у нас день самостоятельной работы, — отвечаю я, не пускаясь в долгие объяснения.
— Откуда ты это знаешь? — спрашивает он.
— Потому что в следующую среду и в среду еще через неделю будет день самостоятельной работы.
— Но при этом ты не помнишь ни прошлую среду, ни среду, которая была за неделю до нее?
— Не помню.
Доктор кивает головой и продолжает допрос.
— Кто был твоим учителем в начальной школе? — спрашивает он, заглядывая в свои бумаги.
— Понятия не имею, — сообщаю я, бросая вопросительный взгляд на маму. Она открывает рот, чтобы ответить, но доктор останавливает ее.
— Все нормально, — кивает он. — Я просто хочу выяснить, что помнит Лондон.
— Ладно, — соглашаюсь я, разглядывая свежий черный лак на своих ногтях. — Я не знаю, кто был моим учителем в начальной школе.
— Прекрасно. А как зовут твоего отца?
— Билл, — быстро отвечаю я. Возможно, слишком быстро, потому что краем глаза замечаю едва уловимое движение со стороны мамы. Кажется, она передернулась.
Доктор Сэмпл, похоже, ничего не заметил.
— Откуда ты знаешь его имя?
— Просто знаю, и все.
— Ты можешь описать своего отца?
Я пытаюсь, но безуспешно, о чем и докладываю доктору Сэмплу. На какой-то миг я задумываюсь о своем отце, а потом почему-то спрашиваю себя, часто ли я вообще о нем задумываюсь. Новые вопросы доктора прерывают мои размышления.
— Кто твой лучший друг?
— Подруга. Джейми Коннор, — не раздумывая, отвечаю я. Наша дружба записана у меня в автопилоте.
— Вы с Джейми тусуетесь после школы?
— Да, конечно.
Нет, этот доктор определенно начинает меня раздражать, причем чем больше он старается выглядеть своим парнем, тем сильнее.
— Скажи, чем вы занимались последний раз?
Я обдумываю этот вопрос и через тридцать секунд отвечаю:
— Не помню. Но я знаю, что буду ночевать у нее в пятницу.
— Да-да, точно, а я и забыла! — бормочет мама себе под нос, а потом хватает свой КПК и поспешно забивает себе напоминалку.
— И что вы будете делать в пятницу вечером? — Доктор отрывается от своих записей, вытаскивает салфетку и громко сморкается. Когда он бросает скомканную салфетку в мусорную корзину и снова хватается за свою стильную авторучку, я думаю о том, сколько бактерий только что перебежало на эту ручку, и еще о том, мыл ли он руки перед тем, как осматривать меня. Фу, какая