— Уильяму не очень нравится футбол, да, дорогой? — Я повернулась к нему и заметила, что у него чуть покраснели щеки.
— Я попробую, — пробормотал он. — А ты, мам, иди на аква… что-то там. Я знаю, тебе такое нравится.
А я знала, что кое-кто хотел от меня избавиться.
Вскоре после этого я стояла в бассейне, ожидая начала занятий по аквааэробике и понимая, что я была примерно на полвека моложе среднестатистической участницы.
Их было только пятеро, но они уже разменяли восьмой или девятый десяток — все, кроме милой дамы с горбом на спине, стоявшей прямо напротив меня, которая, возможно, застала еще англо-бурскую войну. С момента начала занятия самым спортивным движением, которое мы сделали, стали прыжки вверх-вниз на одном месте под французский кавер песни «Eye of the Tiger»23. Пока все это происходило, одна женщина, выглядевшая в хорошем смысле моложе своего шестого десятка, стояла на краю бассейна в разъедающем сетчатку глаза ядовито-розовом костюме, обильно потея и всем своим видом показывая, что она может в любое время сыграть в ящик.
Я быстро решила ускользнуть из бассейна. Но когда я уже была на полпути, преподаватель нажала на паузу на своем музыкальном центре и принялась кричать на меня по- французски.
— Pardon?24 — переспросила я.
— Она хочет, чтобы вы вернули ей надувную подушку.
Я обернулась и увидела мужчину из коттеджа напротив — половину руководства «Хэмпсон Браун». Он показывал на кусочек синего полистирола у меня в руках.
— Ах, простите. Pardon! — повторила я, положив его на край бассейна, перед тем как убраться прочь.
— Не похоже, чтобы вам было очень комфортно с этой группой, — заметил он, когда я уселась рядом с ним на шезлонге, где оставила полотенце.
Он работал с документами, но за пару дней под солнцем утратил офисную бледность, что привело к кардинальным переменам в его облике: теперь он выглядел почти как человек, который много времени проводит на свежем воздухе.
— Впредь буду только бегать, — ответила я, смущенно стягивая полотенце на груди.
— Если побежите вокруг озера, там есть хорошая тропинка, километров пять, так что не очень много.
Интересно, насколько же неспортивно я выгляжу?..
— Отлично. Тогда пробегу вокруг дважды.
Он рассмеялся. А я почувствовала себя дурой. Я и была дурой.
— Что ж, мне нужно посмотреть, закончился ли у сына футбольный матч, — произнесла я, вставая. — Здорово, когда они отрываются от компьютерных игр, так что я пытаюсь воспользоваться этим по полной.
— Дайте угадаю: подросток?
— Еще нет: ему десять, почти одиннадцать.
— Ну, у вас впереди много веселья. Говорю как отец четырнадцатилетней девочки.
— Сочувствую. Хотя вчера я познакомилась с вашей дочерью, и она была совершенно очаровательна.
В уголках его рта появился намек на родительскую гордость.
— Хлоя неплоха, правда же? Особенно когда улыбается или по-настоящему разговаривает, что бывает раз в две недели или около того.
— Меня зовут Джесс. — Я протянула руку, и он пожал ее.
— Чарли. Очень рад познакомиться. Итак, ясно, что вы англичанка, но откуда именно?
— Из Манчестера, — ответила я, за чем последовал небольшой разговор минут на десять о том, как сейчас развивается город, на какие концерты мы ходили на стадион «Этихад»25, пока не выяснилось, что его офис находится совсем рядом с моим домом.
— Отличное место, — заметил он. — Подходящее для семьи.
— Да, нам с Уильямом там нравится.
На секунду повисло молчание.
— Вы не замужем?
Я покачала головой.
— Я тоже не женат, — ответил он, и у меня что-то затрепетало в животе. Отчасти из-за того, как он смотрел на меня. А отчасти из-за удивления, что мне это нравилось.
Глава 15
В субботу мы проснулись под шум дождя. Я свернулась калачиком на диване в пижаме, прижав колени к груди, и медленно, по глотку, пила кофе, глядя на то, как по стеклу, извиваясь, бегут водяные дорожки. Это было тягостным напоминанием о темных временах моей жизни, о событиях, которые я не могла забыть только потому, что находилась в уютном местечке в окружении великолепных цветов, еды и вина.
В окно резко постучали, я выглянула и увидела Адама. Не успела я сдвинуться с места, как Уильям выбежал из своей комнаты и пригласил его войти.
— Хочешь понырять? — спросил у него Адам.
— Да!
— Отлично, тебе понадобятся кроссовки, шорты и полотенце.
— Кроссовки? — озадаченно переспросила я. — Зачем ему обувь в бассейне?
Адам повернулся ко мне, ухмыляясь:
— А кто сказал, что это будет в бассейне?
Два часа спустя дождь уступил место тому, из-за чего этот день может по праву считаться самым холодным днем в Дордони с тех пор, как существует статистика. Под сомнительным руководством парня по имени Энцо мы с трудом немного поднялись по горной тропе и оказались перед водопадом, вода в котором обрушивалась вниз с такой сумасшедшей скоростью, что наши лица покрылись дымкой из мельчайших брызг. На нас были гидрокостюмы, наколенные щиты и шлемы. Если мне не изменяла память, ничего подобного нашим отдыхом не было предусмотрено.
— Ты не забыл, что у Уильяма была астма? — спросила я Адама.
— С ним все будет в порядке, — пренебрежительно ответил он.
Я нахмурилась:
— Откуда ты знаешь, что с ним все будет в порядке?
Он поманил Уильяма пальцем.
— Когда последний раз ему был нужен ингалятор? Когда он еще в пеленках лежал, верно?
Я предпочла не отвечать, глядя, как Адам проверяет застежку на шлеме сына.
— Но… взгляни на это серьезно, Адам. Это никак не для десятилетнего ребенка.
Он повернулся к Энцо, который был ниже меня ростом, с загоревшей дотемна кожей и плечами, как у фигурки лего. Они поговорили по-французски, но я совершенно ничего не поняла.
— Энцо подтверждает, что все будет в порядке, — заявил Адам.
— Энцо нельзя доверять, — едва слышно процедила я.
Энцо улыбнулся мне в ответ:
— Вы можете мне доверять, не волнуйтесь. Я заботиться о вашем сыне.
Я кивнула и закусила сустав на большом пальце.
— Мам, мне не страшно, — подал голос Уильям. — И вообще, ты же идешь с нами, правильно? Если волнуешься, сможешь за мной присматривать.
Это была еще одна проблема. Я не хотела идти с ними. Я бы предпочла этому все, что угодно: заполнение налоговой декларации, оплату парковочного билета, взятие мазка из шейки матки. Любое из перечисленных занятий показалось бы безудержным весельем по сравнению с этим. Потому что, хотя я и понимала, что для некоторых людей взбираться по скалам и съезжать на спине по водопадам соответствует неким представлениям о рае, — именно таким активным отдыхом, как правило, занимаются люди в рекламе мюсли, — это действительно не мое.
Я бросила взгляд на Уильяма: он совсем не выглядел обеспокоенным перспективой полного