— La première chose à faire, c’est d’entrer dans l’eau comme ça, tout doucement, pouréviter une crise cardiaque26, — произнес Энцо.
Адам разразился смехом.
— Что он сказал? — скривилась я, похлопав Адама по плечу, пока Энцо погружался в первый водоем.
— Он сказал заходить. Но может быть холодно. — Адам вошел в воду по пояс, но не вздрогнул.
Я последовала его примеру, обрекая свои женские интимные части тела на опыт настолько ужасающе леденящий и крайне неприятный, что, я была уверена, пройдет не одна неделя, прежде чем я оттаю.
— Vous me remercierez de vous avoir avertis27, — заявил Энцо, и я взглянула на Адама в ожидании перевода.
— Он сказал, ты будешь благодарна ему за это.
Прежде чем я успела спросить, за что, Энцо принялся махать ногой туда-сюда, как психопат, швыряя мне в лицо ледяные брызги — в нос, в глаза, сбивая дыхание. Когда он перестал, я поняла, что, если бы не была в состоянии шока, я бы уже рыдала. Уильям и Адам, которых тоже окатили, смеялись до визга.
— Ты в порядке? — спросил Адам, положив свою руку на мою. Я рефлекторно отдернула ее, пытаясь успокоить челюсти, чтобы они не стучали.
— Конечно, — ответила я, вытаскивая толстую прядь мокрых волос откуда-то из недр носового прохода. — Ты только за сыном присматривай.
Он взглянул на меня, нахмурившись:
— Джесс, обещаю, с ним все будет в порядке.
В течение следующих полутора часов мы прочувствовали природу в ее самом сыром, диком и местами прекрасном виде. И это стало одним из худших приключений в моей жизни.
И дело было не в том, что я находилась на грани переохлаждения (хотя меня это беспокоило), а в том, что вопреки всему, что говорили Адам и Энцо, такое времяпрепровождение было однозначно опасным и уж точно неподходящим для ребенка. По крайней мере, для моего, который, однако, настолько не обращал внимания на все эти обстоятельства, что, казалось, замечательно проводит время.
Когда мы спускались по водопадам в глубокие водоемы, я не могла думать ни о чем ином, кроме сломанных костей, наполненных водой легких, зияющих ран, представляя себе, как нас всех выбрасывает где-то здесь на берег с единственным пакетиком куриных чипсов на всех.
— Мам, это ПОТРЯСАЮЩЕ! — объявил Уильям.
— А… хорошо, — проскулила я.
Как раз тогда, когда во мне затеплилась слабая надежда на то, что весь этот ужас близится к концу, Энцо повернулся ко мне, сверкнув зубами:
— А теперь проверка на храбрость. Только для вас. — И подмигнул мне.
Обычно нужно приложить много усилий, чтобы вызвать во мне неприязнь, но я подумала, что Энцо легко удалось это сделать.
— Voici comment il faut faire. Si vous ne faites pas comme moi, vous vous ferez mal, doncécoutez-moi bien28.
— Он говорит, что ты должна сделать все точно так, как он, или ты поранишься, — сообщил Адам.
Энцо стоял на краю скалы, по его голеням скользил мощный поток воды.
А потом он прыгнул.
Прошло мгновение, прежде чем я услышала шум удара об воду внизу. Я заглянула за край уступа и увидела, как Энцо наконец вынырнул из воды и показал нам большие пальцы, прежде чем выбраться на берег.
— Мой сын не станет этого делать, — сказала я Адаму.
Адам оценивающе взглянул на край скалы и дернул челюстью.
— Хорошо.
— Адам, я серьезно. Это просто нелепо. Ему всего десять лет.
— Согласен, — сказал он. — Думаю, ты права насчет этого…
Нас прервал гулкий всплеск воды, от которого у меня по всему телу прошла волна адреналина. Я повернула голову и поняла, что на месте, где стоял Уильям, никого нет. Мы с Адамом кинулись к краю, я заглянула вниз на воду, на тень под ее потоком, на бурлящие пузыри — туда, куда бросился мой сын.
У меня подкосились ноги.
Я знала, что нет смысла надеяться на то, что эти двое спасут его, поэтому побежала вниз по краю берега, скользя по грязи и спотыкаясь, пока не нашла открытое место. И тогда я сделала единственную вещь, которую подсказал мне материнский инстинкт: начала спускаться на спине, хватаясь руками за траву, грязь и камни, чтобы удержаться. Я погрузилась в воду спиной и не смогла бы полностью описать ослепительный белый поток, который поглотил меня на первые пять секунд, когда я окунулась, а мой рот оказался наполнен холодной как лед водой. За исключением того, что я чувствовала себя хомяком, которого смыло в туалете.
Я отчаянно заработала руками, пока не схватила что-то, что напоминало ногу Уильяма. Я обдумывала следующее движение, наморщив лицо и оглохнув от шума, когда поняла, что мой сын вообще-то жив и отбивается.
