Серен осмотрела щипцы старинного дома и уверенно кивнула сама себе. Она останется здесь навсегда, и никто не отправит её назад в приют.
За спиной раздался восторженный возглас: Томос нашёл груду красных и золотых листьев с его рост. Мальчик радостно пнул кучу и, расставив руки, повалился в неё.
– Иди сюда, Серен!
Серен прыгнула следом за ним. Дети принялись бросать друг в друга листья, и скоро они были у девочки в волосах, закрывали глаза и лезли за воротник, так что она завизжала и стала их вытаскивать. Томос подбросил охапку в воздух.
– Я в безопасности! Они больше никогда меня не заберут! Никогда!
Только он выкрикнул эти слова, невесть откуда взявшийся холодный ветер завертел листья и разметал их по траве, покрыв землю пёстрым ковром.
Серен вздрогнула. Ветер был не по сезону ледяным и пах опасностью.
– Томос, мне кажется, не стоит…
– Мы победили Семейство, Серен! – Подставляя лицо падающим листьям, мальчик засмеялся. – Ты, я и Ворон! Больше нам никто не угрожает! Можно навсегда забыть о тёмной магии!
Ветер поднял листья, они сформировали в воздухе огромную арку, которую порывом унесло мимо ворот к подъездной аллее.
И тут Серен не поверила своим глазам: красные, медные и золотые листья завертелись переливающимся вихрем, из которого вылетела красная карета, запряжённая двумя гнедыми лошадьми.
– Перестань! – раздался сердитый окрик. Из-за угла дома вышел очень маленький человек с метлой и тачкой. – Прекрати немедленно! – гневно воскликнул он. – Ты с ума сошёл, мальчишка? Кричишь о Них на весь лес, бросаешь им вызов? У тебя дыра в голове?
Томос с виноватым видом бросил охапку листьев.
– Извини, Дензил… Но Они не слышат меня…
– Они всё слышат! Разве я не учил тебя, что о Волшебном семействе нельзя говорить?! – Дензил ткнул пальцем в направлении леса. – Этот народ повсюду. Они прячутся, подслушивают и шпионят за людьми. В каждой щели и яме, за кустом и за деревом. – Он подошёл ближе, и гнев его чуть утих. Серен видела, что он очень напуган. – Никогда не дразни Их, Томос. Никогда.
Томос опечалился: они с Дензилом всегда были друзьями. Мальчик взял в руки метлу.
– Хорошо, больше не буду. А листья мы подметём.
Серен взялась за рукоятку тачки и подтянула её ближе, хотя та оказалась тяжёлой. Томос сметал листья в кучи, а девочка охапками бросала прохладную шуршащую янтарно-золотую массу в тачку. Оглянувшись через плечо, она увидела, что красная карета, так внезапно вылетевшая из листопада, приближается к дому. Ледяной порыв ветра уже унёсся прочь, и, казалось, только Серен его и заметила. Но он встревожил девочку. Томосу не стоило громко хвастаться победой над Семейством. Он сегодня такой непоседа!
Дензил резко обернулся:
– А это ещё кто? Никогда не видел этого экипажа.
Из дома вышел капитан Джонс.
– Гости, – пробормотал Томос и, бросив метлу, помчался через лужайку.
Серен удивлённо взглянула на Дензила и побежала за мальчиком, так и не собрав всех листьев.
Дети добрались до крыльца, как раз когда горделивые лошади с тихим ржанием остановились. Серен хотела потрепать их по мягким носам, но не успела: возница, невысокий человек в охотничьей куртке, спрыгнул с козел, открыл дверцу и протянул седоку руку. Из кареты высунулась рука в красной бархатной перчатке.
Кузов кареты чуть просел, и оттуда вышла крупная женщина в рыжевато-коричневом, как осенняя листва, дорожном плаще с муфтой и в таком же платье. Когда она подняла голову, Серен увидела, что у незнакомки круглое полное лицо с маленькими живыми глазками и вьющиеся волосы, убранные в узел на затылке. На голове женщины сидела маленькая шляпка.
– Какая прелесть! – воскликнула гостья. – Какой красивый дом! Просто дворец! – Она тряхнула юбками из мятой переливчатой ткани. – Я отлично добралась! В поезде было так уютно и тепло! Вы меня балуете, капитан Джонс! Надо же, билет в первый класс!
Капитан Джонс нахмурился:
– Извините, я не…
– Я миссис Ханибон. – Женщина улыбнулась и, не снимая перчаток, одними пальцами пожала ему руку. – Вспомнили меня?
Некоторое время капитан Джонс растерянно смотрел на гостью. Наконец лицо его оживилось, глаза заблестели, и он торопливо закивал:
– Ах да! Теперь припоминаю. Мы встречались на прошлой неделе, э-э…
– В Лондоне.
– Да, конечно! Я нанял вас…
– Гувернанткой Томоса.
Серен захлопала глазами. Гувернантка! Такого девочка не ожидала! Но, с другой стороны, Томос скоро пойдёт в школу, и ему нужно готовиться. Интересно, а её отправят в школу? Вот было бы здорово!
Томос отличался чрезвычайной вежливостью. Он, наверное, удивился, но не выдал своих чувств, лишь протянул женщине руку:
– Здравствуйте, я Томос Джонс. Добро пожаловать в Плас-и-Фран!
Миссис Ханибон чопорно пожала его пальцы и пробормотала:
– Милый мальчик.
– Что ж, – капитан Джонс повернулся к девочке, – а это моя воспитанница и крёстная дочь Серен.
Девочка сделала быстрый книксен.
– Добрый день!
– Здравствуй, дорогуша. – Быстрые глазки миссис Ханибон внимательно осмотрели лицо и платье Серен. – Так, значит, ты воспитанница! А я-то, увидев, как ты сгребаешь листья, подумала, что ты дочь садовника. Как глупо с моей стороны!
Все засмеялись, а Серен почувствовала досаду.
Из дома вышла миссис Вильерс, позади неё спешила мать Томоса, леди Мэр. Поднялась суматоха: хозяйка имения и экономка удивлённо приветствовали гостью и осведомлялись, как прошло путешествие; леди Мэр сказала, что понятия не имела о прибытии гувернантки; капитан Джонс оправдывался, недоумевал, как мог забыть об этом, и отдавал указания отнести в дом дорожный сундук и баулы миссис Ханибон.
Серен прошептала Томосу:
– Теперь начнутся уроки, и мы больше не будем собирать каштаны.
Мальчик пожал плечами:
– Могло быть хуже. По крайней мере, она кажется весёлой.
Серен кивнула. Она много читала о том, как вздорные гувернантки колотят и осыпают бранью детей, и решила, что миссис Ханибон не из таких. Будет интересно изучать в классной комнате наверху книжки об истории и королях, далёких странах и диковинных животных, а может быть, её станут даже учить музыке и рисованию. Томос рисовал очень хорошо, гораздо лучше Серен. А ей всегда хотелось изучать латынь, древнегреческий и французский. Да сколько ещё занимательных предметов!
Вдруг ей в руки упала большая мягкая сумка.
– Это моё вязанье, дорогуша, – прошептала миссис Ханибон. – Я всюду вожу его с собой. Присмотри за ним.
– Всё разгрузили? – спросила леди Мэр. – Тогда прошу в дом, миссис Ханибон. Выпейте чаю с дороги.
И все толпой двинулись в гостиную. Там был накрыт стол, и в камине уже потрескивал огонь. Комната со сверкающим в шкафах фарфором и хрусталём выглядела ослепительно. Не то что в тот день, когда Серен приехала в имение и увидела тёмные холодные помещения с накрытой простынями мебелью. Теперь весь дом ожил, и девочка гордилась этим: радость вернулась в Плас-и-Фран благодаря ей.
Миссис Ханибон уселась на диван, сняла шляпку, из-под которой упали