Обгоняя Аилессу, я на мгновение встречаюсь с ней взглядом в надежде, что шестнадцать лет дружбы помогут ей распознать мои намерения.
Она кивает в ответ. И мы расплываемся в разные стороны. Я сворачиваю к коралловому рифу, а она устремляется ко дну.
Акула преследует не меня, а Аилессу. Ведь именно она напала на нее.
Добравшись до кораллов, я начинаю царапать о них ладони. Кожу тут же начинает жечь от соленой воды, а кровь вырывается из ранок, клубясь вокруг, словно дым. Добившись своего, я пытаюсь вытащить кинжал из ножен, но его лезвие все еще не хочет поддаваться. И тут я замечаю среди кораллов большой камень. Он острый и зазубренный, по всей видимости, это обломок, упавший от утеса. Я тут же хватаю его.
За метр до Аилессы акула поворачивается в мою сторону и смотрит на меня сквозь кровавое облако. И на мгновение мой мир сужается до ужасающей хищницы, застывшей в шести метрах от меня. Я едва замечаю, как Аилесса погружается все ниже, чтобы добраться до копья.
Теперь я цель акулы. Ее хвост ударяется об воду, словно молния.
Я готовлюсь нанести удар. Я свирепа. Сильна. Бесстрашна. Как Аилесса.
Мгновение спустя передо мной возникает ужасающая морда акулы, и я тут же ударяю ее по носу, но мне не удается сдержать приглушенного стона. Я совсем не похожа на Аилессу.
Камень едва царапает морду хищницы. Она дергается в сторону и задевает головой мою руку. Камень вылетает из пальцев. Вот только в этот раз акула не уплывает, а делает два круга вокруг меня. Ее тело скользит так близко, что один из плавников задевает мое плечо. И так быстро, что голова и хвост сливаются в единое пятно. Она готовится нанести свой удар. Но я пользуюсь скоростью саламандры и ныряю ей под брюхо в надежде схватить камень. Жаль, что это мне не удается.
Я поднимаю глаза и вздрагиваю. Потому что прямо над головой вижу разинутую пасть акулы с бесчисленным количеством острейших зубов. Я бью ее по носу, но она не отступает. Видимо, не считает меня опасной.
Ее челюсти захлопываются, и мне не удается отскочить в сторону достаточно быстро. Так что в ее зубах застревает кусок моего платья. А затем она принимается пережевывать ткань, притягивая меня ближе. Я брыкаюсь и извиваюсь, смотря, как открывается ее рот. Передо мной оказывается огромный темный туннель ее внутренностей. В легких не остается воздуха, а у меня – выбора, поэтому я в отчаянии хватаюсь за рукоять кинжала. И, наконец, лезвие вырывается на свободу.
Замахнувшись, я вонзаю нож в морду акулы, а после в глаз. Она принимается бешено метаться из стороны в сторону. Мой рукав не выдерживает и рвется, но в ткани остается один из ее острых зубов. Остается лишь молить богов, чтобы этой кости оказалось достаточно Аилессе. Но чтобы передать свою благодать, животное должно умереть.
Пока акула крутится и вертится на одном месте, я выныриваю на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. Но, сделав три вдоха, вновь погружаюсь под воду.
Спасти Аилессу, спасти Аилессу, спасти…
Я тут же замираю, когда подо мной расцветает красное марево. Мое горло сжимается. В голове просыпаются пугающие мысли одна хуже другой, но тут сквозь кровь выплывает Аилесса с древком копья в зубах. Я спешу вслед за ней на поверхность. И, откинув с лица мокрые черные кудри, смотрю в глаза подруги.
– Ты ее убила?
Она вытаскивает древко изо рта. На ее руке кровоточит порез, полученный во время схватки.
– Я не смогла вонзить клинок так, чтобы достать ее мозг, поэтому отрезала ей спинной плавник.
К горлу тут же подступает тошнота. А красное марево в воде расползается все шире. Акула, барахтающаяся под нами, ужасно ранена, но все еще жива. А значит, в любой момент может всплыть и прикончить нас.
– Аилесса, хватит. Отдай мне копье.
Подруга колеблется и с тоской смотрит вниз. Уверена, она сейчас упрямо задерет подбородок. Но этого не происходит.
– Она твоя, если хочешь, – наконец выдавливает Аилесса.
Я отшатываюсь в сторону.
– Нет, я не это имела в виду.
– Я сильно ранила ее, Сабина. Акула слаба и почти ослепла. Убей ее.
Я ничего не отвечаю, продолжая смотреть на подругу. И тогда Аилесса подплывает поближе.
– Я отдаю тебе ее… еще одну кость благодати. Уверена, убийство этого монстра не разобьет тебе сердце.
Я представляю уродливую морду акулы. Вспоминаю, как она трепала Аилессу, пытаясь разделаться с ней. В хищнице нет и капли величественности горного козла или великолепия сокола. В ней даже нет и доли очарования огненной саламандры. Так что я вряд ли буду скорбеть, если она умрет.
Но означает ли это, что она заслуживает смерти?
– Я… не могу. – Несмотря на холод, пробирающий тело из-за долгого пребывания в воде, щеки начинают краснеть. – Прости.
Аилесса долго смотрит на меня. И я начинаю злиться на саму себя за то, что отвергла самый щедрый подарок, который она когда-либо предлагала мне.
– Не извиняйся.
Она умудряется растянуть на лице улыбку, несмотря на стучащие зубы.
– Мы добудем тебе другую кость благодати, когда ты будешь готова.
И уверенно сжав нож в руке, Аилесса ныряет под воду.
2. Аилесса
Холод пробирается по коже, когда мы с Сабиной спускаемся по осыпающейся каменной лестнице Шато Кре и проходим через ворота в развалины древнего замка. Эту крепость построил первый король Южной Галлии, и много лет здесь правили его потомки, пока последний представитель его рода, король Годарт, не умер от руки недруга. Местные жители считают, что он до сих пор бродит по этим землям. Мы с Сабиной не раз слышали, как они говорили о старых временах, когда ехали по изрытым колеями дорогам, проходящим за городскими стенами. Они не замечали, как мы сидели на ветках деревьев или прятались в высокой траве. Но нам не обязательно скрываться возле Шато Кре. Местные никогда не осмеливаются сюда зайти. Они считают это место проклятым. Первый король поклонялся старым богам – нашим богам, – а люди изо всех сил стараются делать вид, что Тируса и Элары никогда не существовало.
Моя забинтованная рука горит и пульсирует. Я случайно задела ее ритуальным кинжалом, пока отрезала плавник акулы. Меня все еще злит то, насколько тяжело оказалось убить эту хищницу. И я боялась, что боги не сочтут ее смерть достойной. Но обошлось. Я получила благодать от акулы, когда взяла одну из костей и приложила ее к раненной руке.
Рядом со мной Сабина несет на плече мешок с акульим мясом. Она уверенно сжимает в кулаке затянутую веревку, так как порезы от коралловых рифов почти зажили. Подруга считает свою кость благодати, полученную от саламандры, жалкой, но этот выбор оказался очень умным. Но она все еще сожалеет, что