— Не очень долго, — сказала она тоном, говорившим "никогда", а затем добавила: — Я не слишком творческая личность. Я пошла на фотографические уроки лишь потому, что Мэдисон считает, будто это поможет мне освоиться…
— В новой школе, — поспешно выпалила я.
— Мне никогда не удастся сделать такие снимки, какие делает Мэдисон, — сказала Накита.
— Это точно, — заявил Джош, промокнув последние остатки соуса ломтиком хлеба. — Мэдисон делает просто отличные снимки.
— Ох! — воскликнул папа, заставив меня подпрыгнуть. — Все без исключения творческие личности. Тебе лишь нужно войти во вкус. Мэдисон уже этим занимается довольно давно, — продолжил он, вновь погружаясь в воспоминания. — Она, скорее всего даже не помнит, но я брал ее с собой, когда выезжал на отдаленные участки для образцов. Ее мать тогда давала ей камеру, чтобы хоть как-то занять.
— Я помню, — сказала я, раздумывая, заметит ли папа, если я обменяюсь тарелками с Джошем. Почти три года назад я попыталась выбросить фотоальбомы со снимками разных участков и облачков, но мама спасла их из мусора и где-то спрятала. — Моя старая камера как раз наверху. — Увидев в этом возможность выбраться из-за стола, я встала и взяла свою почти полную тарелку.
— Как, вы уже закончили? — воскликнул папа, смотря на меня потерянным взглядом, когда Накита поднялась следом за мной. Джош моргнул, взглянув на нас, а затем быстренько доел последний кусочек хлеба и также встал из-за стола.
И вновь меня затопила вина, даже несмотря на то что я честно открыла кран дабы помыть тарелку. Папа действительно держался молодцом с тех пор, как я переехала, давая мне возможность почувствовать себя нужной, и все же предоставляя мне ту свободу, которая была мне необходима. Смерть и вынужденное молчание, по-видимому, создали ту стену между нами, которую не могли выстроить даже сотни миль разлуки.
Но я не могла избавиться от чувства, что папа, все же, вспомнил ту ночь, когда я умерла. Он ничего не сказал, но у него явно появились некие сомнения, которых не было раньше. Барнабас все исправил так, чтобы папа не помнил, но я думаю, что память вернулась, по крайней мере, какими-то отрывками. И я не хотела оставаться с отцом наедине, опасаясь, что он поднимет эту тему.
Накита молчала, пока очищала тарелку от еды. Позади нее, Джош вымыл свою.
— Мне, наверное, следует вернуться домой, — сказал он, явно разочарованный. Я была бы рада, если бы он смог полететь со мной в Форт Бэнкс, но Накита сможет унести лишь одного. — Хотя у меня все же есть немного времени, чтобы помочь с посудой, — добавил он.
— Все в порядке, мы с Накитой справимся, — быстро сказала я. Я вроде как должна тебе, — мысленно добавила, но не сказала вслух. — Тебе следует вернуться, прежде чем начнется дождь.
— Я могу водить под дождем, — с ухмылкой сказал Джош.
Папа отодвинул стул и присоединился к нам у раковины.
— Спасибо, что пришел, Джош, — радушно сказал он. — Мне нравится, когда в доме шумно и когда я могу готовить больше чем на одного человека.
— Пап, — недовольно начала я, — я просто не голодна.
Отец ничего не ответил, лишь приподнял брови. Джош вытер руки о джинсы, отойдя от раковины, и посмотрел на меня, явно желая что-то сказать.
— Пойду заберу свои вещи, — наконец промолвил он и быстро вышел из кухни, оставив после себя неуютную тишину.
Накита поднесла тарелку с хлебом и засомневалась лишь на секунду, прежде чем все же положить его в кулек.
— А можно мы потом домоем? — спросила я папу. — Я хочу… — Хочу что? — в панике подумала я. Ну не могу я признаться, что хочу поговорить с Джошем, отец подумает, что мы встречаемся или нечто в этом роде. То-есть, мы вроде как встречаемся, но пока даже не целовались. Пока.
— Давай, иди быстрее, — сказал он, демонстрируя, будто прогоняет меня. — Я уберу. А тебе следует поговорить с Джошем.
Накита нахмурилась. Джош ей не слишком сильно нравился. Несмотря на это, я была довольной и поспешно обернулась, чтобы вытереть руки о кухонное полотенце.
— Спасибо, пап!
— Мне все равно следует перезвонить офицеру Леви, — добавил он, взглянув на часы в печке.
Офицеру Леви? Вот блин.
Я резко остановилась, обменявшись взглядами с Накитой. В моем взгляде сквозила тревога, а вот ее был раздраженным, скорее всего из-за того, что Барнабас помешал ей скосить эту женщину. Однако папа вовсе не выглядел встревоженным, когда выпрямился в полный рост.
— Пап, я могу объяснить, — начала я. Ну и как я это объясню? — подумала я, мысленно проклиная Барнабаса. Это был уже второй раз, когда он менял людям воспоминания лишь затем, чтобы последние вернулись ровно настолько, чтобы осложнить мне жизнь. Наверное, старая привычка в стиле "спаси человека и слиняй". Он никогда не сталкивался с людьми, которые помнят ту ложь, в которую он заставил их поверить.
Но мой папа отнюдь не выглядел расстроенным, домывая за собой стакан.
— Она звонила с работы. Хотела удостовериться, что у тебя есть разрешение парковаться на школьной стоянке, — сказал он с явным удивлением, открывая все краны. — Я сказал ей, что у тебя даже машины-то нет, и она слегка запуталась. Но в любом случае, она хотела поговорить еще и о пожертвовании в какой-то там фонд.
— О, — сказала я, расслабляясь. Позади отца стояла Накита и ее глаза были неизменно синими. Если бы они стали серебряными, это бы значило, что ее самоконтроль терпит урон. Что бы ни сделал Барнабас, оно, оказывается, возымело действие.
— Ну, полагаю, нам не стоит волноваться насчет машины, не так ли? — кисло спросила я, и отец вздохнул. Я ныла по поводу оставленной во Флориде машины с тех пор, как переехала, но ответ отца оставался неизменным: "Пока нет".
Но на этот раз вместо своего заготовленного ответа, папа обернулся ко мне, смотря взволнованным взглядом, и спросил:
— Мэдисон, с тобой все в порядке?
Я услышала, как Джош с топотом спускается вниз по лестнице и кивнула, а затем отпихнула от себя подальше полотенце, когда поняла, что неосознанно накручиваю его на руку.
— Поверь мне, пап, — сказала я с, надеясь, правильной дозировкой раздражения и искренности, направившись в прихожую и поймав по пути Накиту. — Мне здесь нравится, и я не собираюсь это портить. Теперь у меня есть друзья и все остальное, даже несмотря на отсутствие машины.
Его внимание переключилось на Накиту и, улыбнувшись, он сказал:
— Только пообещай, что обратишься ко мне, когда тебе понадобиться поговорить. Я не смогу помочь, если не буду знать, в чем суть.
Это было слишком