— Господи, Маттиас, что ты со мной делаешь? — Уверена, что я уже вся влажная от возбуждения. — Поехали ко мне. Начнём то, что мы начали уже у меня в постели.
Но потом царапает зубами ключицу, и от этого ощущения я дрожу.
— Просто попробовать, — повторяет он.
— Попробовать что? — При воспоминании о его налитом члене, огромной силе и скорости, с которой он исчез вчера, смешивают возбуждение со страхом.
— Тебя.
Сердце колотится в груди.
— Маттиас.
— Элейн, моя пара.
Пара?
— Что ты делаешь?
Он скользит языком по моей шее.
— Хочу сделать тебя своей.
— Маттиас, посмотри на меня.
К моему удивлению, он так и делает, и в выражении его лица я вижу опасение.
— Ты меня не за того принимаешь, — говорит он, прижимаясь своим лбом к моему. — Но делаешь меня лучше.
— Не понимаю.
Он вжимается бёдрами в мои, и я издаю стон.
— Я хочу тебя, хочу, чтобы ты сказала, что моя.
— Слишком всё быстро. — Сердце набирает обороты, но я иду за инстинктом и закрываю глаза, следуя за своим сердцем. — Я тоже хочу тебя.
— Элейн, открой глаза. Открой и посмотри на меня.
Я так и делаю. Моё внимание приковано к великолепным синим глубинам, которые темнеют до чёрного. Я моргаю и хмурюсь, гадая, не кажется ли мне, но потом он открывает рот, и там, где должны быть нормальные человеческие зубы виднеются два клыка
— Ты… Ты… — шепчу я. У меня начинает кружиться голова, и подгибаются колени.
— Чёрт, — говорит он, бросаясь вперёд, когда я падаю на тротуар, и мир погружается во тьму.
Глава 4
Маттиас
Элейн падает, но я успеваю поймать её до того, как она ударится головой об асфальт.
— Дерьмо, — ругаюсь я.
Она не сбежала, но обморок тоже реакция. Её тело отключилось, чтобы защитить разум. Тихий стон срывается с её губ, и она хмурится. Я очень хочу взять свои слова обратно. Мне не следовало пока говорить ей правду о себе, но я настолько приблизился к тому, чтобы попробовать её на вкус. Так чертовски близко находился.
— Маттиас? — зовёт она и моргает. — Что произошло?
Я провожу рукой по её волосам, сопротивляясь желанию поцеловать её мягкие губы.
— Ты упала в обморок.
Тогда она округляет глаза, а выражение лица меняется от воспоминания, почему именно она отключилась.
— Что ты такое?
Она вырывается из моих объятий и прижимается всем телом к своей машине, пытаясь увеличить расстояние между нами.
— Стой там. — У неё руки и ноги дрожат, и воздух наполнен запахом страха.
— Элейн, прошу, не убегай.
— Ты… убил того мужчину, да?
Она хмурит брови и смотрит на меня, ожидая ответа.
— Да.
— Они сказали, что его машина сбила, но это не так. — Она бормочет себе под нос.
— Я не сожалею, он заслужил смерти.
— Я… — начинает она, но замолкает и отводит взгляд. — Мне нужно идти.
Инстинкт твердит удержать её, и я протягиваю руку.
— Не…
— Маттиас, ты только что признался, что убил человека. У тебя, — она приближается и продолжает шёпотом. — У тебя есть клыки. Не говори, что мне показалось.
— Тебе не показалось. В мире существуют не только люди.
Она накрывает рот ладонью.
— Люди, — бормочет она.
— Когда-то я был человеком. Но это было очень давно.
— Мне нужно, чтобы ты сказал, что ты такое, — требует она
Тяжело вздохнув, я смотрю прямо ей в глаза.
— Я — вампир.
— Я не… я не… — Она проводит руками по волосам и глубоко вздыхает. — Этого не может быть. Вампиров не существует. Что ты такое?
— Именно то, что сказал. Я вампир, и убил того человека, чтобы спасти тебя. Если возникнет когда-то такая же ситуация, я поступлю так же. Убью любого, кто посмеет напасть на тебя.
Меж её бровей пролегает морщинка, и я понимаю, что теряю ей.
— Мне нужно идти
Меня убивает её желание сбежать, но я её не останавливаю. Моя пара может быть со мной по собственному желанию. Заставить я не могу. Я нежно беру её за руки, с неохотой готовясь стереть память о нашем последнем разговоре. Если она хочет сбежать от меня, будет лучше, если она не будет знать, что я.
— Элейн, посмотри на меня.
Она поднимает на меня тёмные глаза, и я борюсь с болью, растущей в груди. Не могу. Не получится у меня жить, забрав у неё воспоминания, просто потому что не хочу, чтобы она боялась меня.
— Маттиас, отпусти меня, — говорит она. В глазах Элейн стоят слёзы, и я не знаю слёзы ли страха это, печали или отчаяния.
Я отпускаю её и отступаю, несмотря на боль на сердце. Я делаю это — отпускаю свою пару, позволяю ей сесть в машину и уехать.
***
Лейни
В моей душе пожар. С каждым мгновением, с каждой милей, разделяющей нас, боль усиливается. Маттиас — вампир. Вампир.
Не могу поверить, но и отрицать правду не могу. Я видела его клыки, его силу, которой не обладает простой человек. Он убил человека, чтобы спасти меня.
Я до боли в ладонях стискивают руль, но не позволяю себе оборачиваться и вернуться. Он не человек. Он опасен. Я не должна его хотеть. От паники сдавливает горло, но я заставляю себя ехать домой. Если он убил того, кто напал на меня, может и невинных убивать.
В голове всплывают воспоминания о его чёрных глазах, острых клыках и невероятной силе. Я не могу выкинуть Маттиаса из головы, но не готова позволить ему войти в мою жизнь.
Я выхожу из машины и запираю дверь, оглядываясь, дабы убедиться, что никто не прячется в тени. Не из-за страха, что я найду Маттиаса, а из-за беспокойства о других вещах, которые происходят ночью. Если вампиры реальны, что существует ещё?
Клянусь, я чувствую на себе чей-то взгляд, пока вожусь с ключами от дома. Если есть что-то ещё, я не хочу быть снаружи. Как только закрываю дверь, я запираю оба замка и расслабляюсь, прислонившись к тяжёлой древесине, а потом соскальзываю на пол, согнув колени и обхватив руками ноги. Откинув голову, я делаю глубокий вдох, закрываю глаза и позволяю запаху кожи и кедра Маттиаса наполнить мои чувства.
— Господи, Маттиас, и что же мне теперь делать? — говорю я в пустоту дома.
Проклятье, я всё ещё его хочу, даже зная, что он не человек. Но его слова, что он сделает меня своей и то, что я его пара… Перебор.
Стук в дверь заставляет меня вскрикнуть от удивления. Я вскакиваю под барабанный бой сердца и наклоняюсь, чтобы посмотреть в глазок. Где вижу светлые волосы и лицо Клэр. Слава Богу. Я отпираю дверь, заставляя себя улыбнуться.
— В чём дело? — спрашиваю я.
— Шутишь что ли? Забыла? — Забыла о чём? Голова занята мыслями о Маттиасе. Уставившись на меня, Клэр упирает руки в бока.
— Девичник. Тридцатилетие Лотти. Я ей торт везу.
Я тяжело вздыхаю.
— Блин, Клэр, прости.
Она закрывает за собой дверь и