Я сижу через стул от брата и боюсь поднять на семью взгляд.
Слишком опасаюсь, что кто-нибудь из них раскроет во мне самозванку. Магией, или просто отцовское сердце почует… Однако, кажется, я зря переживаю; больше похоже, что до Виктории в этом доме никому нет дела. Слуги при моем появлении презрительно морщатся и стараются убраться подальше. Брат игнорирует, отец и вовсе делает вид, что дочери у него нет. И только Роза иногда отпускает едкие замечания.
Ничего удивительного, ведь Виктория – незаконнорожденный ребенок, темное пятно на репутации семьи. Рональд Саблфорд изменил первой любимой жене, матери Деккарда, а когда она узнала об этом, то не смогла его простить. Поговаривали, что именно горе стало причиной ее болезни.
Перед самой смертью она попросила неверного мужа позаботиться о незаконнорожденной дочери… Скрепя сердце Граф выполнил последнее желание умирающей. Он забрал маленькую Викторию у ее матери и привел девочку в свой дом.
Однако когда пятилетняя Виктория перешагнула порог, то столкнулась лишь с презрением. Каждый в поместье перекладывал на ее плечи вину за смерть хозяйки, словно это она была виновата в похождениях своего отца. Словно это она – источник всех бед. Неудивительно, что со временем Виктория ожесточилась и стала главным злым персонажем романа. Она выросла, лишенная любви, и поэтому цеплялась за свои чувства к Алану, как утопающий за спасательный круг, не желая выпускать из удушающих объятий безразличного к ней мужчину.
Однако я – не она, и не собираюсь повторять ее печальную судьбу. Не собираюсь умирать из-за чужих ошибок!
– Отец спросил тебя про бал! Ты что, язык проглотила? – визгливо говорит Роза, постукивая ногтем по стакану. – Как смеешь игнорировать отца!
– Извините, я задумалась, – вежливо отвечаю я и тут же замечаю удивление на лицах. Точно, ведь прежняя Виктория не потерпела бы такого отношения мачехи. Она бы уже вскочила и с яростью швырнула бы в Розу свечой со стола, устроив скандал на ровном месте, что в итоге опозорило бы Викторию только больше… Должна ли я поступать так же? Не слишком ли подозрительны резкие перемены?
– Я еще неважно себя чувствую, – пытаюсь оправдаться я.
– Ты в своем уме?! Хоть немного интересуешься новостями? Знаешь, кто устраивает бал?! – раздраженно спрашивает граф, полностью игнорируя мои слова о самочувствии. Ему плевать на состояние дочери? Бедная Виктория, как она это выносила?
– Конечно… папа, – говорю я, припоминая события книги. – Это королевский бал, я долго его ждала, но мое самочувствие…
– Приглашение утверждено королевской печатью! Не прийти – значит выразить неуважению Его Величеству и королевским гостям! Ты в такое положение хочешь меня поставить?
– Думаешь только о себе! – взвизгивает рядом Роза. Чем-то она напоминает мне собачку-болонку, гавкающую под руку.
– У меня уважительная причина… – пытаюсь я вновь достучаться до моего «отца».
– Мне неинтересны твои капризы! Тебе не пять лет, когда все сходило с рук! На балу будут присутствовать высокопоставленные гости. В особенности кронпринц Руанда. Мы зависимы от торговли с ним и его отцом. Если хочешь зваться графской дочерью – будь добра не только тратить мои деньги, но и нести обязательства! И только попробуй опозорить меня. – Граф стискивает пальцы в кулак, его голос дрожит от едва сдерживаемой злости, а ледяной взгляд впивается в мое лицо. – Если ты только посмеешь…
– Хватит, отец! – вмешивается Деккард. – Виктория все поняла. Поняла ведь? – брат переводит на меня хмурый взгляд.
Я киваю, но в горле стоит ком. Еще никто и никогда не разговаривал со мной с подобной ненавистью! Будь это мой настоящий отец, я бы не сдержала слез.
По книге я, конечно, знала, что у Виктории сложные отношения с семьей, но не подозревала, что настолько. Все-таки история была об Элизе… о ее жизни, в которой «бешеная Виктория» выступала вечно мешающей занозой.
– Бал через два дня. Будь добра, не выкинь еще какой-нибудь дурости… Иначе я разочаруюсь в тебе еще сильнее, – сухо говорит граф, поднимаясь с места.
Я молча смотрю, как мой названый отец покидает столовую. Роза спешит за ним как верная собачонка. Следом выходит брат и служанка, что ждала у дверей.
Я остаюсь совсем одна за огромным столом, посередине которого продолжают гореть несколько декоративных свечей. Воск стекает по витым граням, словно напоминая, как мало у меня остается времени. Я не отрываю задумчивого взгляда от рыжего пламени.
«Такой большой дом, а я в нем – совсем одна», – так, должно быть, чувствовала себя здесь Виктория. Интересно, что стало с ее матерью? В книге об этом не было ни слова…
Огонь пляшет на тонком фитиле. Вместе с ним сгорают секунды моей новой жизни.
«Может, сбежать из этого жуткого дома? – думаю я. – Но куда я пойду? Кем буду? Граф, очевидно, очень боится за свою репутацию и не позволит дочери разгуливать, где попало. Его связей хватит, чтобы отыскать меня! И как он тогда поступит? Запрет? Или выдаст за какого-то старика? А может вовсе сошлет в отдаленный монастырь, как в этом мире поступают с женщинами, чтобы “подлечить их душевное здоровье”!»
Изображать болезнь и дальше – опасно, вдруг отец вызовет лекаря, а тот поймет, что в теле Виктории чужая душа? Это все-таки магический мир! И тут есть черная магия! Меня попросту примут за ведьму, и тогда я не проживу даже отведенных мне трех месяцев! А даже если удастся пропустить именно ближайший бал, то ведь они здесь проводятся каждый месяц, если не чаще! Рано или поздно придется туда идти… и как дипломатической гость страны, Алан будет присутствовать на многих из них!
Похоже, свернуть с намеченного сюжета будет совсем непросто… Что, если моя смерть – это единственная возможная концовка? Что, если, как бы я ни трепыхалась, все сведется к ней?
Мысль пугающая, настолько, что у меня леденеют пальцы. Я вцепляюсь в скатерть. Что мне делать? Как быть?! Взгляд невольно падает на запястье моей правой руки. Сейчас там чистая кожа… Но стоит мне увидеть истинного, как на ней проявится узор – точно такой же, какой Алан носит с рождения.
Едва он увидит метку, то вцепится и не отпустит.
Во вселенной книги оборотни верят, что для каждого в мире существует полностью подходящая для него пара. Как бы идеально совместимая душа, вторая половинка, которую, если не встретил в этой жизни, будешь искать в следующей. А метка на запястье – это стрелка компаса. Стоит душам с одинаковой меткой встретиться, как между ними натягивается незримая связь, и нет способа ее разорвать.
По мне, так все это псевдоромантическая чушь! Она хороша