— Мам, я разуюсь, — сказала вдруг Ири и, не дожидаясь моего разрешения, живо скинула ботинки и чулки. — Как хорошо!
— Холодно еще, — нахмурилась я, но она только помотала головой:
— Вовсе нет! Сама попробуй, земля совсем теплая, а трава такая щекотная…
А и правда: когда-то я и сама бегала босиком чуть не до снега, а теперь, гляди-ка, остепенилась, подумать смешно!
— Погоди… — Я тоже разулась и ступила на прохладную траву. — Ой!
— Ты не привыкла просто! Иди вот так, тут мягко… А тут осторожно, мам, крапива уже вылезла, а она по весне такая жгучая, просто ужас… А лучше закрой глаза! Ну, закрой, я тебя за руку поведу!
— Ну хорошо, — сдалась я и зажмурилась. — А зачем это?
— А ты шагни, и почувствуешь, — серьезно сказала Ири. — Что у тебя под ногой? Какое оно?
— Что-то прохладное… гладкое, — подумав, ответила я. — Подорожник?
— Верно! А тут?
— Шершавое… никак лопухи уже проклюнулись? Так, а это вот точно крапива!
— Угадала! — засмеялась Ири и потянула меня вперед.
Молодая трава щекотала ступни, и я вдруг словно вернулась в детство, когда вот так же могла узнать, не глядя, на что наступила: на нежные пушистые листочки земляники, на жесткие кожистые листья ландыша (он-то что на обочине позабыл?), на клейкую по весне заячью капусту, мохнатый и не колкий еще репейник, мягкий бархатный мох или прошлогоднюю осклизлую солому…
Ири скакала вокруг меня козленком, но вдруг замерла, прислушиваясь, и сказала:
— Едет кто-то по дороге. Конных десяток и… да, карета. Мам, может, лучше лесом пойдем? Ну их…
Я ничего не слышала, но привыкла уже к тому, что Ири чуть не за полдня пути может угадать, много ли народу явится в гости в замок, поэтому кивнула.
— Не заблудимся?
— Да где же там плутать? — удивилась она и потащила меня в рощицу. — Вот он, тот овраг, а от него до бабушкиного дома рукой подать!
В весеннем лесу
