Но Бортников молчал. В наушниках стоял жуткий треск, и Громов понял, что «Россия» его не слышит.
— Вот, значит, как, — сказал майор и потянул на себя штурвал, уводя вертолет вверх. — Засада, значит.
Автомат в руке белокурой девушки дернулся с резким квакающим звуком, и по дну К‑17 застучали чьи-то злые железные пальцы.
— Марта, Хельга, возьмите летчика и перенесите в палатку, — распорядилась оберлейтенант Шарлотта Фриз.
Русский летчик был без сознания. Выстрел из портативного «металлического луча» пробил дно его машины, но крошечные металлические пульки прошли в полуметре от кресла — Шарлотта специально стреляла так, чтобы не задеть пилота. Вертолет, раскрашенный в веселый ярко-желтый цвет, неловко зарывшись носом в снег, торчал в двадцати метрах от палатки. Электроимпульсная пушка вывела из строя радиосвязь, но оберлейтенант Фриз отдавала себе отчет в том, что еще час-два — и пропавшую машину начнут искать. Времени у нее оставалось немного, а задача, которую поставила перед ней Мария фон Белов, была сложной.
Когда русского перенесли в палатку, Шарлотта знаком велела Марте и Хельге выйти. То, что должно было здесь произойти, не предназначалось для глаз и ушей непосвященных.
Убедившись, что ее подчиненные отошли на достаточное расстояние, Шарлотта Фриз расстегнула ворот теплой меховой куртки и вытащила висевшую на прочной стальной цепочке фигурку Орла, сделанную из серебристого металла.
«Это величайшая ценность Рейха, — сказала ей Мария фон Белов, вручая Орла. — Она принадлежит не мне, а фюреру. Вы понимаете, оберлейтенант, какое доверие я вам оказываю?»
У Шарлотты перехватило дыхание. Она кончиками пальцев дотронулась до фигурки — та показалась ей очень холодной.
«Я не заслуживаю такой чести, — проговорила Фриз упавшим голосом. — Я не могу…»
«Бросьте, оберлейтенант, — рассердилась Мария фон Белов. — Это не честь, а обязанность! Вы должны выполнить задание чрезвычайной важности и вернуть мне предмет в целости и сохранности. Вам ясно?»
«Так точно, рейхсфюрер! — Шарлотта вытянулась в струну и крепко зажала Орла в кулаке. — Разрешите уточнить детали задания?»
Прежде всего оберлейтенант убедилась, что запястья русского надежно скованы стальными наручниками. Затем поднесла к лицу пилота ватку, пропитанную нашатырным спиртом. Когда пленник открыл глаза, Шарлотта Фриз вытянула вперед руку с Орлом и, с трудом выговаривая русские слова, принялась повторять текст, который велела ей выучить Мария фон Белов.
Телефон зазвонил в ту самую минуту, когда Артур Чилингаров наконец провалился в глубокий и черный, как омут, сон.
— Артур Николаевич, мы их нашли! — Голос Бортникова доносился откуда-то издалека, будто майор находился не в рубке двумя палубами ниже, а на другом конце света. — Сигнал радиомаячка в квадрате В‑25!
— Кто сейчас в том районе? — Чилингаров мгновенно вынырнул из омута, собрался, надел лежащие на прикроватной тумбочке очки и взглянул на светящийся над дверью циферблат часов — было пятнадцать минут четвертого.
— Лейтенант Кривошеев. Докладывает, что видит большую полынью или трещину, длиной до километра, сигнал идет оттуда. Какие будут указания?
Чилингаров с трудом сдержался, чтобы не выругаться. Вроде бы всем хорош майор, честный и добросовестный служака, но инициативы ни на копейку.
— Кривошеев пусть ведет визуальный поиск. А вы собирайте спасателей и готовьте «корову». Отправляемся в квадрат В‑25 немедленно. Я лечу со спасательной группой.
— Есть, товарищ руководитель экспедиции, — отрапортовал Бортников. Ему, кажется, полегчало. — Еще одно… Пропал вертолет майора Громова в квадрате С‑6. Около двух часов назад перестал выходить на связь.
«Что за чертовщина, — устало подумал Чилингаров. — Не 85‑я параллель, а Бермудский треугольник какой-то…»
— Вышлите на поиски свободные машины, — распорядился он. — Тем более что Гумилева мы, кажется, отыскали…
Не заметить ярко-оранжевые жилеты на поверхности темно-свинцовых вод было невозможно.
Их было всего пять — лейтенант Кривошеев успел несколько раз пересчитать оранжевые пятна, пока закладывал вираж над длинной и узкой, как шрам от гигантской сабли, полыньей. И никаких следов «Земли‑2». Радиомаячок, по сигналу которого он отыскал полынью, судя по всему, находился не на борту станции, а в вещмешке одного из ее пассажиров. Да и живы ли те, внизу? Кривошеев видел лишь, как невысокая волна колыхала яркие оранжевые мешки, — ничего похожего на осмысленные движения не было видно. Мертвые? Без сознания? Опуститься на лед Кривошеев не мог — края полыньи были подтаявшими и ненадежными, а ближайшая площадка, пригодная для посадки, находилась за торосами. Оставалось только ждать — спасательный борт с «России» вылетел уже двадцать минут назад.
«Ми‑26», зовущийся на жаргоне летчиков «летающей коровой», перевалил через острый гребень полукилометровой ледяной стены, нависающей над полыньей с юга.
Один из лучших вертолетов на планете, «Ми‑26» был разработан еще во времена Советского Союза в легендарном КБ Миля. Надежный, мощный, настоящий великан среди геликоптеров, «Ми‑26» способен нести в своем железном чреве целую десантную роту — или шестьдесят носилок с ранеными.
Десять лет назад Артур Чилингаров уже летал на «Ми‑26» над Северным Ледовитым океаном, но то была сверхдальняя экспедиция, призванная показать всему миру невероятные возможности крупнейшего в мире транспортного вертолета. Нынешний бросок «коровы» по сравнению с тем давним перелетом был крошечным — всего сорок километров, но сегодня старый полярник волновался куда сильнее.
Дело было не только в том, что за проектом Андрея Гумилева внимательно следили в Кремле.
Чилингаров, как никто другой, понимал, что от того, чем закончится амбициозная миссия «Земли‑2», зависит будущее освоения Арктики. А Арктика была для Артура Николаевича всем — жизнью, судьбой, страстью. Почти полвека он отдал этому суровому, удивительному краю, который — в это Чилингаров свято верил — самой природой был предназначен для того, чтобы стать неисчерпаемой кладовой России. Последние годы невидимая битва за Арктику обострилась до предела: на сказочные богатства шельфа Северного Ледовитого океана точили зубы и США, и Норвегия, и Канада. В этом противостоянии появление такой мощной машины, как «Земля‑2», могло стать неубиваемым козырем, меняющим всю расстановку сил на игровом поле.
Когда «Земля‑2» не вышла на связь, Чилингаров почувствовал себя обманутым. Он верил в Гумилева и его корпорацию, в которой работали молодые светлые головы, создавшие новое чудо света — терраформирующую станцию. Ничего подобного не было ни в Америке, ни в Европе. «Земля‑2» просто обязана была справиться со своей задачей, она не имела права так бесславно пропасть…
Потом, немного успокоившись, Чилингаров сказал себе — исчезновение станции не может быть простым несчастным случаем, для этого «Земля‑2» чересчур сложно устроена и снабжена хитрыми системами защиты. Где-то там, на дне Северного Ледовитого океана, Гумилев и его люди столкнулись с чем-то враждебным, и это что-то погубило экспедицию.
Артур Николаевич хорошо помнил трагедию подлодки «Курск», затонувшей в Баренцевом море девять лет назад. Чилингаров был одним