— Все равно не могу поверить, что кто-то может оставаться к ним равнодушным!
— Может, выпьете чего-нибудь? Кофе, пива?
— Нет, спасибо, — отказалась Пэт. — Я бы хотела как можно скорее осмотреть вашу находку.
— Нет ничего проще, — сказал Маркес. — Впереди пять часов светлого времени. Более чем достаточно, чтобы показать вам ту камеру и вернуться до темноты.
— Поспеете как раз к ужину, — согласно кивнула Лайза. — Надеюсь, вы ничего не имеете против бифштекса из лосятины?
— Звучит заманчиво, — ответила Пэт, внезапно ощутив легкое урчание в желудке.
Луис с сомнением покосился на свой старый автомобиль.
— Думаю, док, поездка будет более комфортабельной, если мы отправимся в вашем джипе, а то я никак не соберусь поменять рессоры на своей развалюхе.
Через пятнадцать минут все трое разместились в вагонетке и начали спуск в недра «Парадиза». На Пэт, впервые оказавшуюся так глубоко под землей, он произвел неизгладимое впечатление.
— Мне кажется, или действительно становится теплее? — обернулась она за подтверждением к Маркесу… — Вообще говоря, — пояснил тот, — температура повышается в среднем на три градуса Цельсия на каждые сто футов глубины. На нижних уровнях, которые теперь затоплены, жара доходила до сорока.
Вагонетка остановилась. Маркес вылез, покопался в большом деревянном ящике с инструментами, вытащил две шахтерские каски и протянул ученым.
— Для защиты от камнепада? — поинтересовалась Пэт. Маркес рассмеялся:
— И для этого тоже, но в основном для того, чтобы вы не разбили себе лоб о крепежные бревна.
Тусклые лампочки, закрепленные на стойках крепи, неровно мигали над головами пробирающихся по штольне людей. Луис шагал впереди. Если кто-нибудь начинал говорить, слова гулким эхом разносились по туннелю, отражаясь от каменных стен. Пэт то и дело спотыкалась о шпалы старой ржавой одноколейки, но каким-то чудом ухитрилась ни разу не упасть. Собираясь и одеваясь сегодня утром перед вылетом в Теллурид, она еще не догадывалась, насколько мудрым окажется спонтанное решение обуться в туристские ботинки. Ей казалось, что они тащатся уже целый час, хотя на самом деле весь путь до входа в расщелину занял не больше десяти минут. Вслед за проводником они протиснулись в узкий лаз. У приставленного к стене железного лестничного пролета Маркес остановился и жестом указал вверх, на озаренный изнутри электрическим светом проем.
— После вашего вчерашнего визита я провел туда свет, доктор Эмброз. Стены гладкие, отражают не хуже рефлекторов, так что с изучением надписей у вас затруднений не возникнет. — С этими словами он отступил в сторону и помог Пэт подняться по лестнице.
Не зная заранее, чего ждать, она была ошеломлена и потрясена. Только теперь она поняла, что чувствовал Говард Картер, первым увидевший гробницу Тутанхамона. Взгляд ее сразу словно магнитом притянуло к черному черепу. На цыпочках, затаив дыхание, она благоговейно приблизилась к пьедесталу, не отрывая глаз от светящейся матовым блеском отполированной поверхности сокровища.
— Уникальная вещь! Вы согласны со мной, доктор? — не скрывая восхищения, обратилась Пэт к присоединившемуся к ней Тому Эмброзу.
— Да, работа исключительная, — согласился тот. — Между прочим, обратите внимание на материал. Вулканический обсидиан, если не ошибаюсь.
— Я видела череп, найденный в Белизе и вырезанный древними майя из цельного кристалла горного хрусталя, но тот по сравнению с этим не более чем грубая ремесленная поделка.
— Я слышал, что хрустальный череп излучает световую ауру, и от него исходят странные звуки.
— Должно быть, он, когда я его обследовала, впал в летаргический сон, — улыбнулась Пэт. — Я глазела на него, он глазел на меня, но никаких необычных проявлений активности я не заметила.
— Не могу себе представить, сколько лет или даже поколений ушло, чтобы без лазерной техники и других современных инструментов сотворить и отшлифовать такой сложный предмет из столь хрупкого материала. А какая колоссальная ответственность на плечах мастера: подумайте, одно неверное касание резца — и все вдребезги!
— Полировка безупречная, ни единой шероховатости, — отметила Пэт, осторожно проведя пальцами по поверхности черепа. — Просто чудо, вы не находите?
Эмброз жестом обвел камеру:
— Весь этот зал — чудо! Чтобы только нанести на стены и потолок все эти письмена, полудюжине искусных резчиков по камню понадобилась бы целая жизнь. Так ведь еще и стены надо было предварительно отполировать. Да и выдолбить помещение таких размеров в сплошном граните меньше чем за несколько лет невозможно. Я тут вчера сделал кое-какие замеры. Четыре стены, пол и потолок представляют собой идеальный куб. Если где-то и есть отклонения, они не превышают долей миллиметра. И совершенно непонятно, каким путем покинули его создатели? Прямо как в классическом старом детективе: тело убитого в запертой изнутри комнате без окон, дымохода и вентиляции.
— А как же отверстие в полу? — удивилась Пэт.
— Случайно образовалось при взрыве мини-заряда динамита. Наш друг Луис Маркес трудится над добычей полудрагоценных камней и решил немного обезопасить подходы к жиле.
— Тогда я вообще не понимаю, как им удалось проделать подобный трюк.
Эмброз показал на потолок:
— Единственная зацепка, которую я нашел, — микроскопический зазор по всему периметру потолка. Рискну предположить, что строители этой камеры сначала вырубили ее в скале, а потом накрыли сверху точно пригнанным по размерам каменным блоком.
— С какой целью?
Эмброз развел руками и усмехнулся:
— Это уже не в моей компетенции. Ответы вам придется искать самой — для того вы сюда и прилетели.
Пэт достала из поясной сумочки блокнот, кисточку и лупу. Подойдя к стене, она смахнула кисточкой пыль веков и принялась изучать очищенный фрагмент под увеличительным стеклом. Несколько секунд она внимательно рассматривала странные знаки, потом перевела взгляд на потолок. Лицо ее выражало полное недоумение.
— С потолком, думается, я разобралась: это карта звездного неба, — уверенно заявила Пэт, повернувшись к спутнику. — А вот символы на стенах… — Она замялась, подыскивая слова, потом махнула рукой и выпалила: — Боюсь, это всего-навсего фальшивка, оставленная горняками, пробившими штольню.
— Что заставляет вас так думать? — насторожился Эмброз.
— Они не имеют аналогов ни с одной древней письменностью.
— А расшифровать хоть что-нибудь вы можете?
— Пока могу только сказать, что это не пиктографическое письмо, типа иероглифов, и не логографическое, где каждый символ соответствует отдельному слову. Больше всего эти знаки напоминают алфавит.
— Иначе говоря, вы склонны считать их буквами, каждая из которых выражает гласный или согласный звук? — уточнил Эмброз.
Пэт утвердительно кивнула:
— Совершенно верно. Только я никак не могу решить, с чем мы имеем дело: с зашифрованным посланием потомкам горняков-остряков или все-таки с оригинальной доисторической системой письменности.
Эмброз внимательно посмотрел на нее:
— Не могли бы вы все же пояснить подробнее, почему подозреваете здесь чей-то розыгрыш?
— Я ведь уже сказала, что эти письмена не имеют ни малейшего сходства ни с одним из известных науке памятников письменной речи за все века человеческой истории.
— А чуть позже высказали прямо противоположную точку зрения: что они могут оказаться оригинальной системой письменных знаков.
Пэт протянула