Во дворце на улице эстрада да Пенха полным ходом шли приготовления к празднику. Один за другим через главные ворота въезжали грузовики, парковались и начинали разгрузку. Три больших шатра в желто-белую полоску быстро поставили на землю, в них была продумана система проветривания, чтобы гости чувствовали себя комфортно. За ними последовали пара больших переносных фонтанов с подсветкой, которая окрашивала в разные цвета взлетавшие на двадцать футов в небо струи воды; красные ковры, чтобы гости могли переходить с места на место, не пачкая подолы дорогих платьев; музыкальное оборудование; рояль для музыканта, который должен был играть во время коктейля; попугаи, голуби и павлины; и, конечно, столы, стулья и скатерти.
Распорядителем праздника была средних лет уроженка Португалии, по имени Изельда. Ее черные, как вороново крыло, волосы были стянуты в тугой узел на затылке. Отдавая распоряжения прислуге, она не выпускала из рук тонкие коричневые китайские сигареты.
— Это не те бокалы, что я заказывала, — сказала она рабочему, принесшему под тент коробку с бокалами и начавшему их распаковывать. — Я заказывала с золотой каймой. Отправьте эти обратно.
— Простите, мисс Изельда, — сказал китайский рабочий, просматривая лист заказа. — Это те, что указаны в заказе.
— Отправьте, отправьте, — бросила она ему, как фурия, уносясь, прочь.
Павлин пробрался под навес и устроил на полу беспорядок. Изельда схватила большую метлу и вымела все наружу.
— Где лазерное освещение? — вскричала она, ни к кому конкретно не обращаясь.
Практически в то же самое время Стэнли Хо, хозяин вечеринки, стоял в одном из трех офисов, находившихся у него дома. Этот располагался на верхнем этаже. Это было его личное пространство. Никто из прислуги или его ассистентов не имел права переступать порог этого помещения. Комната была отделана в соответствии с его вкусами, в стиле ранней эклектики. Его стол был снят с когда-то плававшего корабля, а телевизор радовал глаз новейшим плазменным экраном.
Одну из стен занимали книжные шкафы, но они не были заполнены классическими томами, как в местах, куда был открыт доступ его гостям; эти полки занимали шпионские романы, порнографические издания и дешевые вестерны в бумажных обложках.
Огромная шерстяная квадратная циновка, привезенная из Навахо, что в Аризоне, украшала пол, в то время как стены были увешаны рамками с постерами из популярных кинофильмов. На поверхности стола царил хаос. Обрывки бумаги, металлическая модель машинки, карандашница и пыльная настольная лампа составляли на редкость живописную картину.
Хо подошел к маленькому холодильнику, выполненному в виде банковского сейфа, и достал оттуда бутылку воды. Открутив крышку, он сделал глоток, а затем взглянул на сидящего прямо на полу «Золотого Будду», дверцы его ящика были открыты.
Хо пытался решить, стоит ли показывать на празднике свое последнее приобретение.
В этот самый момент зазвонил его личный телефон. Это был его подпольный страховщик, желавший уточнить время свидания. Он оказался не вовремя, и Хо вернулся к созерцанию своего сокровища.
— Пока мы не потеряем власть, — сказал Кевин Никсон, — никто не может стать мудрецом.
— Ты получил текст с их песнями? — задал вопрос Кабрильо.
— Мы получили его, — ответил ему Хэнли, протягивая лист, — и занесли тексты в компьютер.
— Тяжелее на шестых и седьмых, — заметил Кабрильо, — и еще паузы между гитарными аккордами.
— К сожалению, мы не можем изменить репертуар, не вызвав подозрений, — сказал Хэнли.
— Я о другом беспокоюсь — если кто-то из гостей умеет играть на гитаре, тогда они сообразят, что мы их попросту дурачим, — заметил Кабрильо.
— Я снабдил гитары еле заметными ЛЕД-огнями, которые видны только через специальные очки, — сообщил, улыбаясь, Никсон. — Они запрограммированы под пальцы играющего. Все, что ему нужно, — это ставить пальцы туда, где вспыхивает свет, и все будет в порядке.
Никсон протянул Кабрильо гитару и пару солнечных очков. Тот перекинул ремень гитары через плечо, и Никсон подключил ее к сети.
— Начиная с большого пальца — пурпурный, указательный палец — красный, и дальше по пальцам — желтый, синий, зеленый, — рассказывал тем временем Никсон. — То же самое с ладами. Держи второй, а я включу компьютер.
Кабрильо надел очки и замер в ожидании. Как только загорелись огни, он поставил пальцы на освещенные струны. Бодрые звуки американского гимна наполнили «Волшебный магазинчик».
— Нам вряд ли удастся выиграть хотя бы одну «Грэмми», — заметил Кабрильо, когда огоньки погасли, — но это должно помочь сойти за настоящую группу.
Хэнли подошел к скамье и достал стеклянную бутылочку, наполненную бледно-голубой жидкостью.
— Здесь еще кое-что, требующее вашего внимания, — сказал он, улыбаясь. — Эта штука попала к нам прямо из лаборатории в Форт-Дитрич в Мэриленде. Как только мы добавим это в пунш, вечеринка примет новые формы.
— Никаких долгоиграющих эффектов, верно? — спросил Кабрильо.
— Так точно, — ответил Хэнли, — все кончится быстро. Приняв пару капель этого эликсира, ты проведешь лучшее время в своей жизни.
Глава 12
— Образец проверен, — сказал компьютерный миллиардер по телефону.
Спенсер решил больше не экспериментировать с изменяющим голос оборудованием, его голос дрожал от страха, и заготовленная речь прозвучала гораздо менее гладко.
— Значит, вас интересует мое предложение? — спросил он.
— Естественно, — ответил миллиардер, — но я решил, что сам займусь транспортировкой. У меня сложилось впечатление, что вам можно доверять не более, чем лису, забравшемуся в курятник.
Спенсер нахмурился. Он чувствовал, что его замечательный план трещит по всем швам. Наделанные долги делали быструю продажу единственным спасением — не было времени искать другого покупателя. Он чувствовал себя хуже некуда. Он был продавцом с товаром на руках — и у него был покупатель, который диктовал свои условия.
— В таком случае, вам придется приехать сюда и забрать груз, — сказал Спенсер.
— Сюда — это куда?
— В Макао, — нехотя ответил Спенсер.
Миллиардер взглянул на календарь, стоявший на столе.
— Я буду там вечером на празднике Страстной Пятницы.
— В таком случае, я хочу наличные, — сказал Спенсер. — Никаких банковских переводов.
— Договорились, но не вздумайте ничего выкинуть, я привезу с собой подкрепление.
— Вы привозите деньги, — сказал Спенсер, — и я передам вам статую.
Миллиардер отсоединился, и Спенсер на мгновение задумался и застыл в кресле.
У него оставалось совсем мало времени.
— Моника приглашена, — сказал Кабрильо, рассматривая лист с записями. — В этой операции она будет играть роль самого последнего члена Датской королевской семьи.
— Всегда одно и то же, — сказала Крэбтри со скандинавским акцентом.
— Тебе придется подделать заикание и совместить его с этим акцентом, — сказал ей Хэнли. — Задержись в «Волшебном магазинчике», и мы поставим тебе во рту такую штучку, с помощью которой ты будешь здорово шепелявить.
— Отлично! — заметила Крэбтри. — Я буду играть роль шепелявой старой девы.
— Могло бы быть еще хуже, — вставил Кабрильо. — Линда будет вместо курящей без перерыва португалки Изельды, распорядительницы праздника.
— Еще лучше, — рассмеялась Линда Росс. — Я с трудом бросила курить несколько лет назад, а теперь, по милости Корпорации, снова подцеплю эту пагубную привычку.
— Кроме