Спрятав его под подушку, уставился в потолок и углубился в воспоминания.
В тот день Саторэ посчастливилось, что я оказался рядом. Этот пьяница вздумал поймать золотую рыбку. Ну, так её я назвал, ведь по легенде она могла исполнить желание.
Я ехал домой после стрельбы, когда услышал крик. Прискакав туда, увидел небольшое озеро, поросшее камышом. Справа маленький водопад, срывавшийся с холма. Довольно красивое место, если не брать в расчёт кричащего пьянчугу, барахтающегося на середине водоёма. Конечно же, я не мог пройти мимо и ринулся на помощь. Сбросив на ходу рубаху и оружие, нырнул и быстро доплыл до мужика. Оказалось, что этот идиот ещё и в собственную сеть угодил, а стоило его подхватить, как в нос ударил сильный запах перегара. Он что-то неразборчиво бормотал, даже пытался сопротивляться, но всё же его удалось вытащить на берег. А когда мужик отдышался и немного пришёл в себя, то разговорился.
Оказалось, что…
Глаза медленно слипались. Сон, словно хищник, подкрался и поразил цель одним прыжком. Я даже не заметил, как уснул и перенёсся на песчаный берег.
* * *— Ито-сан?! — удивлённо воскликнул пьяница. — Но как вы здесь оказались?
— Тебе ли не всё равно? — огрызнулся я, упав на спину и стараясь восстановить дыхание. — Сам-то кто такой?
— Меня зовут Саторэ, живу здесь в деревеньке, занимаюсь скотоводством, выращиваю…
— Да понял я, понял. Обычный крестьянин.
— Именно так, Ито-сан, — он чуть поднялся и, встав на четвереньки, поклонился до земли. — Спасибо вам, что спасли. Один бы я не справился.
— Конечно, — довольно хмыкнул, глядя на него. — И давай так, пока никого нет, называй меня Тсукико, не люблю я эту напыщенность. Ты ведь знаешь, что я неродной ребёнок в клане.
— И что с того, Ит… Тсукико-сан…
— Без всяких санов, я же просил.
— Хорошо, хорошо, — забормотал он и вскочил на ноги. — Позвольте помочь.
Мужик ухватил меня за руку и резво поднял. Удивительно, как у этого щуплого вана столько сил. Он был одет в серую крестьянскую робу, тощий, но с широкими ладонями, на голове глубокая залысина, а глаза стеклянные.
— Так скажи мне, Саторэ, зачем пьяным полез в воду. На полного дурака ты не похож. Но всё равно не могу понять, как до такого додумался.
— Простите, господин Тсукико…
И снова он раздаёт почести. Ну и ладно, видимо, таких уже не переучить.
— Но в этом озере обитает золотистый карп — Негай.
— Негай? — усмехнулся я. — Это тот, про которого в сказках рассказывают?
— Именно он, — снова поклонился мужик. — Вы можете считать это пьяным бредом, но клянусь, я видел его. И хотел выловить.
— Чтобы он исполнил твоё желание? Наверное, богатство хочешь? Ты ведь в курсе, Саторэ, что за такие желания могут покарать боги?
— Конечно, знаю, господин Тсукико, — с этими словами он метнулся к небольшому кустарнику и достал оттуда бутылку, которая повторяла формы молящейся Каннон. — Но богиня милосердия рассудит, кто прав, а кто нет. Ведь я не хотел, чтобы меня осыпали золотом.
— Тогда что желал загадать? — удивилённо уставился на него. Чего ещё может хотеть обычный смерд?
— У меня есть дочь. Скоро ей выходить замуж, а достойных мужей в нашей деревеньке не сыскать. Вот я и подумал…
— Хочешь найти ей достойную пару, — закончил фразу за него.
— Именно так, господин.
— Да хватит уже, никакой я тебе не господин. Просто парень, который проезжал мимо.
— И спасший мне жизнь. Теперь я вам обязан, — на мгновение он задумался, посмотрел на бутыль и протянул мне. — Возьмите в знак мой признательности.
— А что там? — я взял подарок и открыл крышку. Изнутри повеяло приятным ароматом вишни. — Неужто саке?
— Именно так, — кивнул тот.
— Но я не пью. Зачем мне оно, — протянул обратно, но Саторэ отпрыгнул, словно от змеи.
— Нет, оставьте себе. Лучше, чем это саке, не найдёте во всей империи. К тому же это не простая бутылка, а Камэоса. Она всегда полная, сколько бы вы ни выпили.
— Интересно, — я взглянул на подарок совсем по-другому.
— Да и после сегодняшнего не хочу подвергаться лишнему соблазну, — заключил мужик. — Думаю, моя семья будет только счастлива, если узнает, что я бросил пить.
— Это ты верно подметил, — здесь с ним не поспоришь.
Я хотел вернуться к своей одежде, но тут краем зрения заметил, как у берега что-то барахтается. Нахмурившись, двинулся в ту сторону. К невысоким зарослям камыша прибило рыбацкую сеть. Ту самую, из которой вытащил Саторэ. Но теперь в ней плескался не кто иной, как Негай — здоровый золотистый карп.
— Видите! — позади раздался радостный крик мужика. — Я же говорил вам, что не вру! Давайте достанем его!
— Подожди, — я обернулся и посмотрел на собеседника. — Ты уверен, что это тот самый исполнитель желаний? Может простая рыбка.
— Вот сейчас и узнаем.
Крестьянин бросился в воду и потянул за сеть, стараясь схватить жертву за жабры. Но на удивление та оказалась довольно проворной, и начала лупить хвостом. Чертыхаясь и отплёвываясь, Саторэ всё-таки удалось выловить рыбу и поднять в воздух.
— А теперь слушай, что я говорю! — воскликнул тот. — Сделай так, чтобы Мэй вышла замуж за богатого красавца и была с ним счастлива!
Он пристально смотрел на трепыхающуюся в руках рыбину, и если бы умел прожигать взглядом, то приготовил нам отличный обед. Но, как и ожидалось, никакого ответа не получил.
— Ну же, говори! — уже злобно прокричал мужик и встряхнул карпа.
— Саторэ, — тихо позвал я. — Друг, успокойся, пожалуйста.
Тот продолжал скалиться от гнева. Казалось, что он готов сожрать карпа живьём, лишь бы желание исполнилось. В тот момент до меня дошло, как сильно он любит родную дочь.
Подойдя ближе, осторожно положил руку на плечо.
— Отпусти его, это всего лишь рыба.
Руки крестьянина невольно разжались. Золотистый карп плюхнулся обратно в воду и стремительно поплыл от нас прочь. Молодец, правильно сделал. Кто знает, что вытворит Саторэ в следующую секунду.
Но тот даже не думал бросаться в погоню. Вместо этого, упал на колени, прямо в озеро, а по щекам побежали крупные слёзы.
— Господин Тсукико, как же так? — тихо причитал он. — Я ведь так надеялся… понимаете, Мэй, красивая девушка. Лучшая в деревне. Вокруг вьётся столько парней, но все думают только об одном, как бы затащить её к себе на ночь.
— Уверен? Возможно среди них есть кто-то достойный. Ты ведь не можешь говорить за всех.
— Верно, — кивнул крестьянин. — Но я её отец, как могу отдать единственного ребёнка непонятно кому?
Вон как. Она у них, оказывается, лишь одна.
— Всё сложно, господин Тсукико, — он поднялся и выбрался на берег. Смотреть на него было жалко, поникшая голова, осунувшиеся плечи и скупые слёзы. — А