Входная дверь открылась, и девушка вновь вернулась в действительность. Она услышала знакомый звук отцовских шагов в коридоре; мистер Марлоу здоровался с Биггзом и миссис Стюарт. Урсула встала, торопливо наполнила раковину холодной водой и умылась, насухо вытерла бледную кожу ирландским льняным полотенцем и снова взглянула на свое отражение, задумавшись, сумела ли она прийти в себя настолько, чтобы избежать неприятных расспросов со стороны отца.
— Можно войти, мисс? — спросила Джулия сквозь дверь. — Я помогу вам переодеться к ужину.
— Не беспокойтесь. Я сначала спущусь поздороваться с папой.
Урсула побрызгалась розовыми духами, подошла к двери и отворила ее.
Джулия по-прежнему стояла на площадке, в чепце и переднике.
— Потом я переоденусь к ужину, — уверила ее Урсула. — Приготовьте платье лавандового цвета — это папино любимое.
— Конечно, мисс. — Джулия сделала торопливый книксен и заспешила гладить платье.
Мистер Марлоу ожидал обычного приветствия — громкого возгласа с верхней площадки и широкой улыбки, с которой дочь бежала вниз навстречу ему. И та не разочаровала его. Урсула перегнулась через перила и увидела, что отец, утомленный путешествием на север Англии, стоит внизу.
— Папа! — крикнула она, и он с улыбкой взглянул вверх.
Роберт Марлоу протянул серое пальто и фетровую шляпу Биггзу, а Сэмюэльс внес маленький чемодан. Мистер Марлоу отсутствовал два дня, объезжая свои ланкаширские мельницы и фабрики, — поездка была вызвана нарастающей напряженностью. Прошли слухи о волнениях в среде рабочих, о повышенных требованиях профсоюзов. Хотя отец и старался держать свои тревоги в тайне от дочери, Урсула знала: уже начались переговоры о введении минимальной заработной платы. Девушка не раз слышала, как ее отец заявлял о необходимости твердо противостоять «либеральной угрозе». «Отступить хотя бы на шаг — значит открыть дорогу социализму», — повторял он.
— Рад, что вернулся? — спросила она, целуя его в щеку.
— Еще бы. Рад, как всегда.
Несмотря на это, он выглядел усталым и измученным, и Урсула внезапно почувствовала укол совести.
Мистер Марлоу похлопал ее по руке.
— Не беспокойся обо мне, детка, и не докучай расспросами. — Он почесал затылок и зевнул. — Ох черт, чуть не забыл — Том собирался заехать. Хочет поговорить со мной, прежде чем завтра мы отправимся к Мак-Клинтоку. — Мистер Марлоу снова зевнул.
Урсула застонала, но отец продолжал:
— Тебе придется его слегка развлечь. Я должен кое-кому позвонить.
Урсула начала придумывать отговорку, и тут раздался звонок в дверь.
Отец поцеловал ее в лоб.
— Не бойся, я ненадолго.
Урсула вздохнула.
— Биггз, — позвал мистер Марлоу, проходя в кабинет, — скажите Кухарке, что мы будем ужинать в восемь.
Биггз кивнул и зашагал по коридору к входной двери. Урсула изобразила на лице улыбку, а потом повернулась навстречу Тому Камберленду, который вошел в дом.
Отдав пальто и шляпу Биггзу, гость последовал за Урсулой в гостиную.
— Садитесь, — вежливо сказала Урсула, опускаясь на широкий диван. — Папа вскоре к нам присоединится.
Когда Том сел напротив нее в кожаное кресло, Урсула заметила, что он, как обычно, переборщил с фиксатуаром. Льняные волосы блестели в свете стоящего позади торшера.
— Мисс Марлоу, вы прелестны, как всегда, — начал он, но Урсула прервала его движением руки.
— Избавьте меня от ваших комплиментов, Том, ей-богу. В них нет никакой нужды.
Том принадлежал к числу людей, которые действовали ей на нервы. Частый гость на званых ужинах у миссис Помфри-Смит, своей лестью он вскружил голову всем подругам Урсулы. Камберленду исполнилось тридцать пять, большую часть жизни он провел на море, о чем свидетельствовали выгоревшие на солнце волосы и смуглое лицо, и был полон историями о собственных приключениях, которые призваны были развлекать дам. Урсулу не так просто было покорить. Несмотря на явное расположение к нему мистера Марлоу (Том, как и отец Урсулы, вышел из низов), она находила его ухаживания несносными.
Том разгладил усы кончиками пальцев.
— Благосклонность вашего отца необыкновенно важна для меня. Я всего лишь надеюсь отплатить мистеру Марлоу за доброту, оказывая знаки внимания его дочери.
Урсула прикусила губу и задумалась, прежде чем ответить.
— Конечно, Том. Вы сами знаете, мой отец высоко ценит все, что вы для него делаете.
— Будьте уверены, я бы с той же охотой сделал все, буквально все для его замечательной дочери.
Урсула подавила смешок и тайком принялась разглядывать Тома. Может быть, он мог бы оказаться ей полезен. Она помедлила, потом произнесла:
— Если честно, кое-что вы можете для меня сделать. Видите ли, моя подруга попала в неприятную историю, и я пытаюсь ей помочь. — Урсула умышленно говорила самым беззаботным тоном. — Здесь замешано имя одной женщины… и… может быть, человек, более искушенный в жизни, знает, кто она? — Ее голос оборвался.
— Пожалуйста, продолжайте, — сказал Том.
Урсула поборола замешательство.
— Мне слегка неловко… видите ли, я думаю, что леди, о которой идет речь… возможно, у нее не слишком хорошая репутация.
Том подался вперед.
— Будьте уверены, мисс Марлоу, я воплощенная конфиденциальность.
Урсула заговорщицки понизила голос:
— Вы когда-нибудь слышали о мадам Лонуа?
Том мгновенно побледнел.
— Судя по лицу, слышали, — поспешно сказала Урсула. — И видимо, у нее в самом деле не слишком хорошая репутация.
— Вы правы, — отозвался Том; его щеки медленно начинали розоветь. — Она держит заведение, которое есть не что иное, как приют беззакония… по крайней мере насколько мне известно…
Едва Урсула открыла рот, чтобы заговорить, в комнату вошел отец.
— Том, хорошо, что ты приехал. Мне нужен твой совет касательно Мак-Клинтока, — громогласно объявил он.
Камберленд вскочил и с готовностью пожал руку мистеру Марлоу:
— Всегда к вашим услугам, сэр!
Марлоу повернулся к Урсуле:
— Ступай переоденься к ужину, детка. Нечего тебе слушать нашу болтовню.
Урсула, уязвленная снисходительным тоном отца, но тем не менее обрадованная возможностью отделаться от Тома, поднялась.
Том взял ее за руку.
— Мисс Марлоу, если я могу оказать вам какую бы то ни было помощь по этому вопросу, — пожалуйста, обращайтесь ко мне не задумываясь.
Роберт Марлоу изогнул бровь.
— Надеюсь, мы продолжим нашу увлекательную беседу, — пылко закончил Том.
Урсула вздрогнула. Она уже начала сожалеть о том, что дала ему малейший повод истолковать свое поведение как предлог к дальнейшим ухаживаниям. Девушка высвободила руку, пробормотала «спасибо» и, стараясь не встречаться взглядом с отцом, быстро вышла.
Через час Том уехал, и Урсула, ожидая, когда Биггз позовет к столу, вошла в отцовский кабинет. Роберт Марлоу стоял за своим столом и, напевая, вскрывал разнообразные конверты при