— Тебе стоит показывать, что ты на ее стороне. Представляешь, вот станет она голливудской кинозвездой, а потом в глянцевых журналах будут писать, мол, мама говорила ей, что толку из нее не выйдет.

Я смеюсь:

— Хоть ты не начинай. Саймон уверен, что у нее все получится.

— Вот видишь, — говорит Мелисса, словно этим все сказано.

Ее сеточка для волос развязывается, и я поправляю ее, чтобы Мелиссе не пришлось мыть руки. У Мелиссы длинные, густые и блестящие темные волосы, которые она закручивает в причудливый узел, так что прическа кажется сложной, но я видела, как она сооружает этот узел за пару секунд. За работой она втыкает в прическу ручку, отчего приобретает богемный вид, хотя причислить ее к богеме довольно трудно. Как и обычно, сегодня она одета в джинсы и короткие сапожки, рукава накрахмаленной белой рубашки закатаны, обнажая бледную кожу, столь контрастирующую с темной кожей ее мужа.

— Спасибо.

— С другой стороны, Саймон верит, что когда-то напишет бестселлер. — Я ухмыляюсь, но хотя эти слова задумывались как шутка, меня тут же охватывает стыд.

— Разве для этого он не должен что-то писать?

— Он и пишет. — Я тут же встаю на защиту Саймона, успокаивая разбушевавшуюся совесть. — Но ему сначала нужно собрать немало информации для книги, а выкроить время, работая всю неделю, нелегко.

— Что же он пишет?

— Какой-то триллер о шпионах, кажется. Ты же меня знаешь, я такие книжки не читаю. Зато романы Мейв Бинчи идут на ура.

Я не прочла ни единого отрывка из книги Саймона. Он хочет вначале все дописать, и меня это устраивает. На самом деле я немного волнуюсь по этому поводу. Волнуюсь, что скажу что-то не то. Волнуюсь, что недостаточно разбираюсь в книгах, чтобы понять, хорош его роман или нет. Впрочем, я уверена, что книга получится отличная. Саймон так красиво пишет. Он проработал в «Телеграф» дольше остальных журналистов — и когда мы только познакомились, уже писал свой роман.

В кафе входит какой-то мужчина, и Мелисса приветливо здоровается с ним, называя его по имени. Они болтают о погоде, пока она готовит ему кофе, добавляя молоко и сахар, не спрашивая, требуется ли это.

На полке у стены валяется пятничный выпуск «Метро», и я просматриваю газету, пока Мелисса обслуживает клиента. Газета была открыта на странице со статьей под названием «Взлет преступности в метро», и, хотя рядом никого нет, я инстинктивно прижимаю к себе сумку. За долгие годы у меня выработалась привычка носить ее через плечо, зажимая под мышкой. На фотографиях рядом со статьей — избитый парень возраста Джастина и женщина, сидящая с приоткрытой сумкой на коленях. Вид у женщины такой, будто она вот-вот расплачется. Я пробегаю взглядом статью, но там нет ничего нового, только советы о том, что стоит следить за своими вещами, а по ночам не ездить в метро в одиночку. Все это я уже не раз говорила Кейти.

— Джастин сказал, вчера твоя менеджер заболела, — говорю я, когда мы остаемся одни.

— Сегодня она тоже не вышла на работу, так что… — Мелисса выразительно указывает на свою сеточку для волос. — Могу поспорить, у Ричарда Бренсона не было таких проблем, когда он строил свою империю.

— Это уж точно. Правда, я не уверена, что можно назвать два кафе… — Я вижу недовольство во взгляде Мелиссы и поправляюсь: — Два замечательных кафе империей.

— Три, — смущенно замечает Мелисса.

Я, приподняв бровь, жду продолжения.

— Я открыла кафе в Клеркенвелле. И не смотри на меня так. Кто не рискует, тот не пьет шампанского.

— Но… — Я останавливаюсь, опасаясь зайти слишком далеко.

Я бы не решилась купить третье кафе, когда второе на грани банкротства, но, наверное, поэтому Мелисса занимается бизнесом, а я нет. Когда мы переехали в дом по соседству с Мелиссой и Нейлом, я ходила на бухгалтерские курсы по программе переквалификации. В школе мне не давалась математика, но Мэтт забирал детей только по средам, а на бирже труда мне предложили либо бухгалтерские курсы, либо курсы столяров, но я не видела себя в роли человека, изготавливающего стулья на заказ. Мелисса была моим первым клиентом.

«Раньше я сама вела бухгалтерию, — сказала она мне, когда я похвасталась своими курсами. — Но теперь я открыла новое кафе в Ковент-Гардене, и мне не помешает помощь. Там чеки и платежки, ничего сложного». Я ухватилась за представившуюся возможность. И хотя прошел только год до того, как другой клиент, Грехем Холлоу, предложил мне постоянную работу, я до сих пор вела бухгалтерию в кафе «У Мелиссы» и «У Мелиссы-2».

— Как называться будет? «У Мелиссы-3»?

Она смеется.

— А потом, глядишь, и «У Мелиссы-4», и «У Мелиссы-5» появятся. Нет предела совершенству!

Я должна была прийти на работу только после обеденного перерыва, но когда появляюсь в офисе в одиннадцать, Грехем выразительно смотрит на часы.

— Хорошо, что ты сегодня вышла на работу, Зоуи.

Как и всегда, он одет в костюм-тройку — и даже карманные часы в жилете носит. «Профессионализм внушает уверенность», — как-то сказал он. Наверное, так он пытался уговорить меня сменить брюки клеш на что-то более старомодное.

Но я не поддаюсь на провокацию. В пятницу Грехем лично подписал мое заявление о паре часов за свой счет — он знает, что сегодня я должна была явиться на работу позже.

— Хотите, я приготовлю вам кофе? — Я уже давно поняла, что лучший способ осадить Грехема — это безупречная вежливость.

— Да, спасибо, не откажусь. Хорошо провела выходные?

— Неплохо.

Я не вдаюсь в подробности, а он не спрашивает. Я не распространяюсь о своей личной жизни: когда мы с Саймоном начали встречаться, у Грехема хватило наглости заявить мне, что неэтично вступать в отношения с человеком, с которым я познакомилась на работе, хотя прошло уже несколько месяцев после того, как Саймон, собирая информацию для очередной статьи, приходил к нам узнавать о ценах на аренду офисных помещений.

«В таком случае не является ли неэтичным пойти на свидание со своим начальником?» — ответила я, скрестив руки на груди и глядя Грехему в глаза. Через полтора месяца после того, как я узнала об измене Мэтта и, не понимая, что происходит, была на грани нервного срыва, Грехем Холлоу пригласил меня на ужин, и я ответила отрицательно.

«Мне было тебя жаль, — сказал он, когда я предъявила ему эту претензию. — Я подумал, что это тебя взбодрит».

«Точно. Спасибо большое».

«Может, этот твой новый парень поступает так же».

Но я не клюнула на эту наживку. Я знала, что Саймон меня не жалеет. Он меня обожал. Дарил цветы, водил в дорогие рестораны, целовал так, что у меня ноги подгибались. Мы встречались всего пару недель, но я уже знала, что он любит меня. Просто знала — и