Я довольно ухмыляюсь и прямо так, не умываясь, усаживаюсь за стол, лохматый и небритый. Да пофиг! Имею я право хоть иногда походить грязной небритой свиньей?! Надоел этот воинский порядок! Как в училище учиться отправился, так этот вечный культ порядка и чистоты меня и душит — брейся, наглаживайся, внешность соблюдай! Очень иногда мечтается наплевать на все эти условности и ходить таким, каким хочется — лохматым, неприбранным, в мятых штанах и застиранной майке! Бунт! Я взбунтовался! Хотя бы на полчаса…
Кстати — Варя так и не знает, что я настоящий черный колдун. Она считает, что я сильный гипнотизер-экстрасенс, который может кодировать от пьянства и заговаривать от плохих поступков. Ну и пускай. Когда-нибудь может ей и расскажу, но только не сейчас, не сегодня и не завтра. Зачем грузить ее лишней информацией? Ей и так по жизни тяжело досталось. Вышла по любви за школьного красавца-хулигана Сеню, наплевав на советы дельных людей, отговаривавших ее от этого действа (например, ведьмы бабы Нюры), а потом началось… Сеня начала пить, Варю гонять, избивать и всячески унижать, как и ее дочку Олю. Кстати — обвинил Варю в том, что Оля не его дочка — мол, не похожа на него. А в конце концов вообще втемяшил себе в голову, что Варя ублажает нашего местного олигарха Самохина, устраивая ему сеансы орального и других видов секса. Что было абсолютной напраслиной и просто подлостью — у Вари (и я ей в этом верю) за всю жизнь не было никакого другого мужчины — кроме своего, ранее любимого мужа. После того, как Сеня начал пить, он стал вызывать у Вари такое отвращение, что она отказывала ему в сексе, и тогда он ее буквально насиловал. Варя не выдержала, обратилась за помощью к черной колдунье и та дала ей снадобье, лишающее мужчину сексуальной энергии. В общем — импотентом стал Сеня, что в конце концов его еще больше обозлило, и потому стыдный мужской недуг отразился на лице и фигуре строптивой жены в виде кровоподтеков и ссадин. Мол, это она виновата в проблемах Сени с потенцией — не возбуждает! И отказывает.
И тогда вмешался я, отправив придурка прямиком на встречу с кровожадными русалками — они «любят» насильников, и мало ему теперь не покажется. Скорее всего Сеня до сих пор еще жив в недрах бездонного пруда, а что там с ним делают русалки — мне совершенно не интересно. Пусть хоть кожу с него живьем нечисть снимает. Главное, что теперь он никогда не выйдет на землю. И слава богу. Сеня заслужил. Ненавижу подонков, унижающих людей, которые никак не могут им ответить.
Варя почему-то решила, что я ее мужа прибил и где-то прикопал (по Вариной просьбе, между прочим!), и как не пытался развеять это ее заблуждение — так у меня ничего и не вышло. Думает она, что ради нее я его убил. Да и пускай думает, мне от этого не холодно, ни жарко.
Мне с ней хорошо. Она в меня влюблена по-уши, за меня готова всех порвать, а мне с ней комфортно, уютно и хорошо. Люблю ли я ее? Не знаю. Может да, а может и нет. Кто бы еще дал определение такому понятию, как «любовь», тогда бы я возможно и ответил на этот каверзный вопрос.
Баба Нюра сказала мне, что у колдуна, как и у ведьмы, не может быть настоящей, крепкой семьи. Хотя бы по одной простой причине — мы живет полтысячи лет, а люди не больше сотни. А еще — на роду у меня написано связываться только с чужими, замужними женщинами, и что обычная, никем не «занятая» девушка никак и никогда мне и не светит. Неприятно, конечно, и верить не хочется, но баба Нюра знает толк в предсказаниях (белые ведьмы горазды на пророчества), и я ей в общем-то вполне верю.
Впрочем, Варя знает, что скорее всего я на ней не женюсь, и принимает меня таким, каков я есть. И кстати сказать — я ведь совсем не худший для нее вариант. Остаться одной с ребенком на руках, с родителями-пенсионерами, или же сожительствовать с богатым по деревенским меркам, непьющим, не курящим, красивым и со всех сторон положительным участковым — это ли не хорошая партия?
Деревенские бабы ей обзавидовались, особенно после того, как я накупил всякого женского барахла и одел мою Варю как говорят деревенские: «как куколку!». Ну да, одел-то я ее можно сказать для себя — приятно, когда твоя женщина хорошо одета, хорошо выглядит и все тебе завидуют(Смотри, какая красотка! Ух ты!), но факт есть факт — я теперь содержу Варю и буду содержать, пока мы с ней живем вместе. А если (когда!) расстанемся — я сделаю все, чтобы она и ее дочь не имели ни в чем особой нужды. Мы ведь в ответе за тех, кого приручили, не правда ли?
Сегодня я собрался усадить Варю в мой служебный уазик и отправиться в город — например, в Тверь, чтобы купить ей хорошей обуви, а Вариной девчонке хорошей одежды и всякого такого. Деньги есть, так чего их жалеть? Если я не могу себе позволить потратить денег на свою женщину — на кой черт тогда эти деньги зарабатывать?
Дарить — гораздо более приятное занятие, чем получать подарки. (на мой взгляд) Подарок я и сам себе могу купить. Возможно, мне так приятно дарить подарки Варе потому, что я долгое время был один. Мама умерла, когда я был в училище (ее убили на улице, грабителя не нашли…), а с женщинами я никогда вместе не жил. Встречался, занимался сексом — не более того. И почти все были замужними (ну да, вот такая у меня дурацкая судьба!). Ну так вот, как только у меня вроде как завелась постоянная женщина, а еще — капнули кое-какие деньжонки, так я сразу начал заваливать ее подарками. Почему? А просто потому, что хочу, и потому, что могу. Разве это недостаточно веские причины?
— Вась, поедем сегодня в город? — осторожно спрашивает меня Варя, присаживаясь за стол и наблюдая, как я отправляю в рот очередной кусок толстого блина. Я люблю толстые блины, а не тонкие блинчики — чтобы ноздреватые, чтобы пропитанные маслом или сливками! Ммм… В разговоре