Холодно…
Что-то не так… Так не должно быть…
Так просто не может быть.
Летняя пора внезапно сменилась холодом. Подул ледяной ветер и мигом сковал тело. Он проникал под легкую куртку, касался голой шеи и вызывал неимоверную дрожь.
Так не бывает… Это перебор даже для Питера… Так просто не может быть.
Одинокие прохожие при этом спокойно шли по своим делам, совершенно не мерзли и чувствовали себя счастливыми — в Питере ведь солнце, а это такая редкость.
Я невольно передернулась, обхватила себя руками, растирала при этом ладонями плечи, чувствуя, что пальцы вновь стали ледяными.
Хочу домой…
Метро совсем рядом… Остался один поворот…
Петроградская, обычно всегда оживленная, казалась мертвой. Ни в подземном переходе, ни в ресторанах и кафе, даже в стороне маленького сквера не было ни единой живой души. Вдалеке виднелось несколько человеческих силуэтов, но с такого расстояния я не могла разобрать, мужчины там стояли или женщины.
Становилось холоднее.
В воздухе появился пар от горячего дыхания, руки мгновенно затряслись. Не в силах совладать с такой резкой переменой в погоде, я прибавила шаг, но…
В тот миг, стоило мне перейти дорогу, мир вокруг замер.
Ни шелеста листвы, ни шума машин. Даже птицы застыли как на стоп-кадре.
В тот миг, стоило мне осознать отсутствие движения, все поплыло перед глазами.
Сердце замедлило свой ход, я ощущала, как его толчки становились реже, как боль проникала в каждую клеточку тела, а горло сдавило диким спазмом, из-за которого я не могла дышать.
В тот миг все вокруг изменилось, я видела, как в небе сгущались тучи, как наполнялись они чернотой, закрывая солнце, а затем… Ледяная стена из снега резко ударила в лицо, и я потеряла сознание.
Даже испугаться толком не успела.
Разве такое бывает?
***
“Судьба действительно злодейка”. — Иногда мама шептала эти слова, глядя на себя в зеркало.
Понять бы, что она имела в виду.
Мама… Мамочка…
Не ощущаю рук…. Ноги тоже не чувствую. Острая пронзительная боль в висках, пульсация в затылке… Разбила голову при падении?
Холод сковал тело своими клешнями, меня словно вдавило в ледяную тюрьму, осколки которой больно впивались в кожу спины и шеи.
Не могу пошевелиться… Очень холодно.
Вдох…
Выдох…
Я смогу… Я справлюсь…
Вдох… Выдох…
Как же страшно…
С трудом открыв глаза, я осознала, что ничего кроме бесконечного рева порывистого ветра не слышу.
Белая пелена и невероятный холод. Потоки ветра разносили в разные стороны крупные снежные хлопья. Снежная буря быстро накрывала собой деревья, превращая их в огромные сугробы странной формы. Они облепляли стволы, сковывали листья, скрывали темную, влажную землю и быстро, очень быстро подбирались ко мне!
Я не могла пошевелиться, меня словно избили, сломав каждую косточку, вывернули наизнанку и выкинули как ненужный хлам.
Единственное, что я могла делать, это невольно давиться слезами, которые на таком холоде мгновенно превращались в льдинки.
Даже зубы болели от холода…
В небе что-то взрывалось… Яркие вспышки света… галлюцинации? Стрекот… Непонятное шипение со всех сторон…
Надо встать…
Надо срочно встать!
Снова вспышки… Чей-то голос? Нет… Это рев ветра…
Сила воли, со слов мамы, досталась мне от отца. Я ни разу не видела этого человека, даже фотографии не сохранилось в доме, но мама хоть и редко, но подмечала во мне некое сходство.
“Ты такая же упорная”, - шептала она, укладывая меня в детстве в кровать. В тот вечер я пришла после учебы и отключилась прямо в коридоре. Школа давалась мне с трудом… — “Твой отец гордился бы тобой. Жаль, он тебя не видит…”
Раньше я пыталась спрашивать о нем, но ответа не было. Мама лишь печально опускала голову и говорила, что он пропал, а фотографии сгорели в далеком прошлом.
Я не верила.
Воспоминания о доме заставили сделать усилие. Превозмогая боль, я приподнялась на локтях, захлебываясь в беззвучном крике. Снег продолжал хлестать по лицу, но я смогла почувствовать свои руки.
Несмотря на сильный холод, обморожение было легкое, я еле-еле двигала пальцами, ноги тоже ощущала, хоть почти не видела их из-за бури.
Встать не получалось — порывы ветра мигом били в спину, и я падала в снег, вновь и вновь утопая в сугробах и чувствуя, как ледяные осколки с силой впиваются в открытые участки кожи.
“Так не бывает…”. — Именно эти слова засели в моей голове, но зрение не обманешь.
Я определенно точно находилась не в Санкт-Петербурге.
Даже среди снежной бури я могла отчетливо различить свою одежду. Моя куртка, мои джинсы и кроссовки. Боже, как хорошо, что я решила надеть кроссовки, а не балетки! Обувь плохо согревала, но она все же меня защитила.
Шаг… снова шаг и невероятная дрожь. Я кричала от ужаса внутри себя, паниковала, не в силах справиться с эмоциями. Я орала так, как никогда в жизни, стонала, испытывая боль, но все это терялось среди бесконечного снега.
Мне нужно выжить. Мне просто нужно выжить!
Я хочу домой!
Я часто останавливалась, закрывала глаза в надежде на то, что проснусь.
Бесполезно.
Со всех сторон что-то взрывалось, окрашивая небо в различные цвета — это заставляло двигаться дальше, испытывая ужас от происходящего.
Как только все тело охватывала паника, как только я осознавала, что готова упасть в снег и биться в конвульсиях, крича во весь голос, я вновь останавливалась и дышала.
Просто дышала, прикрывая лицо руками — это помогало, но ненадолго, а затем…
Снежная буря почему-то стихла.
Вихрь из снега на секунду замер, словно в замедленной съемке. Снежинки застыли прямо в воздухе, слабо мерцали в дневном свете, а затем резко, как по волшебству, взвились вверх. Огромный ледяной поток почти полностью оказался в воздухе, он перетекал из одной формы в другую, будто живой, будто…
Кто-то им управлял.
Яркое солнце посреди ледяной пустыни мгновенно ослепило глаза. Больше небо не пряталось за тучами — они исчезли вместе с бурей. Я видела, как вдалеке сияли шпили огромных башен, как старинный замок возвышался на холме, скованный льдом, как застыли знамена в неестественной форме, как…
Как чья-то фигура замерла прямо в воздухе.
Нет… Это не правда. Так не бывает, я просто брежу. Все это нереально…
Старинные одежды незнакомой эпохи, словно сотканные из серебра, сияли в лучах яркого солнца. Длинные белые волосы разлетались в разные стороны с каждым дуновением ветра. Тонкие руки были скрыты под длинными широкими рукавами темно-зеленой накидки, ее полы развивались на ветру, позволяя разглядеть детали костюма.
Он повернул ко мне голову, но не видел. Будто смотрел сквозь меня.
Зрачки стальные, серые, скрытые какой-то тонкой пеленой. Тонкие губы… Отблеск в области ладоней был ничем иным, как отраженным светом от острых, длинных когтей, слегка изогнутых по форме.
На шее висела цепь… толстая, серебреная цепь с ярким зеленым камнем, еле заметно пульсирующим, словно чье-то сердце.
Странный человек принюхался, будто зверь, а я замерла, боясь