стояли в кухне, мать схватила его за руку, пытаясь успокоить, а он ударил ее тыльной стороной руки, и мать упала на пол. Я почти уверена, что он собирался ударить ее ногой, но увидел, как я вошла в гостиную, и остановился. Он что-то процедил ей сквозь зубы, ушел в их спальню и захлопнул за собой дверь.

Я бросилась в кухню и попыталась помочь матери, но она никогда не хотела, чтобы я видела ее в таком состоянии. Она отмахнулась от меня и сказала:

– Я в порядке, Лили. Я в порядке, это была просто глупая ссора.

Она плакала, и я видела красноту на ее щеке в том месте, куда он ее ударил. Когда я подошла ближе к ней, желая убедиться, что с ней все в порядке, мать повернулась ко мне спиной и ухватилась за рабочий стол.

– Я сказала, что со мной все в порядке, Лили. Возвращайся в свою комнату.

Я побежала по коридору, но в комнату не вернулась. Я выбежала через заднюю дверь и побежала через задний двор. Я ужасно злилась на мать за то, что она отделалась от меня. Мне не хотелось находиться в одном доме ни с одним из них. Не обращая внимания на наступившую темноту, я подбежала к дому, в котором жил Атлас, и постучала в дверь.

Я слышала, как он двигается внутри, как уронил что-то.

– Это я, Лили, – прошептала я. Через несколько секунд дверь распахнулась, Атлас посмотрел мне за спину, потом налево, направо. Только взглянув мне в лицо, он понял, что я плачу.

– Ты в порядке? – спросил он, выходя на крыльцо. Я вытерла своей рубашкой слезы и заметила, что он вышел на крыльцо вместо того, чтобы пригласить меня войти. Я села на ступеньку крыльца, Атлас сел рядом со мной.

– Я в порядке, – ответила я. – Я просто злюсь. Иногда я плачу, когда злюсь.

Атлас протянул руку и убрал мне волосы за ухо. Мне это понравилось, и я вдруг растеряла всю свою злость. Он обнял меня и прижал к себе так, что моя голова оказалась у него на плече. Не понимаю, как ему удалось меня успокоить, не произнеся ни слова, но он это сделал. Есть люди, одно лишь присутствие которых успокаивает, и он был одним из таких людей. Полная противоположность моего отца.

Мы посидели так немного, пока я не увидела, как в моей комнате зажегся свет.

– Тебе лучше вернуться, – прошептал Атлас. Мы оба видели мою маму, стоявшую в комнате. Только в эту минуту я поняла, какой вид открывается Атласу на мою спальню.

Возвращаясь в дом, я пыталась вспомнить все то время, которое Атлас провел в брошенном доме. Ходила ли я по комнате при включенном свете после наступления темноты, ведь сплю я только в одной футболке?

Совершенное безумие, Эллен: я вроде как надеялась, что ходила.

– Лили

Я закрыла дневник, когда начали действовать обез-боливающие таблетки, решив почитать еще на следующий день. Может быть, почитаю. Когда я читала о том, как отец обычно обращался с моей матерью, у меня портилось настроение.

Когда я читала об Атласе, я загрустила.

Я попыталась заснуть, думать о Райле, но почему-то вся ситуация между ним и мной и разозлила меня, и опечалила.

Возможно, мне стоило подумать только об Алисе и о том, как мне повезло, что она появилась в моем будущем магазине. В следующие несколько недель подруга бы мне очень пригодилась, не говоря уже о помощнице. У меня появилось чувство, что они будут более стрессовыми, чем я предполагала.

Глава 5

Райл оказался прав. Потребовалось всего несколько дней, чтобы моя лодыжка пришла в норму, и я снова смогла нормально ходить. Но все же я выждала целую неделю, прежде чем выйти из квартиры. Меньше всего на свете мне нужно было опять повредить щиколотку.

Разумеется, первым делом я отправилась в свой цветочный магазин. Алиса была там, когда я приехала. Сказать, что я была в шоке, когда вошла, это не сказать ничего. Помещение выглядело совершенно иначе, чем то, которое я купила. Работы оставалось еще много, но Алиса и Маршалл сумели избавиться от всего того, что мы обозначили как мусор. Все остальное было аккуратно сложено. Окна и полы помыли. Алисе даже удалось разобрать ту комнату, в которой я планировала сделать офис.

Я помогала ей в течение нескольких часов, но поначалу она не позволяла мне делать то, что требовало ходьбы, поэтому я большей частью занималась составлением планов для магазина. Мы выбрали краску для стен, наметили дату открытия, до которой оставалось примерно сорок пять дней. Когда Алиса ушла, я потратила несколько следующих часов, занимаясь тем, что она не позволила бы мне делать. Приятно было вернуться. Но как же я устала…

Вот почему я никак не могла решить, стоит ли мне встать с дивана и открыть дверь, в которую только что постучали. Люси опять ночевала у Алекса, с мамой я поговорила пять минут назад, поэтому я знала, что это не может быть никто из них.

Я подошла к двери и посмотрела в «глазок», прежде чем открыть ее. Сначала я его не узнала, потому что он стоял с опущенной головой, но когда он поднял ее, у меня сильнее забилось сердце.

Зачем он пришел?

Райл постучал снова, и я попыталась смахнуть волосы с лица и пригладить их. Но это был напрасный труд. Я много работала и выглядела дерьмово, у меня не было получаса на душ, мейкап и переодевание, поэтому мне предстояло предстать перед ним как есть.

Я открыла дверь, и его мгновенная реакция смутила меня.

– Господи Иисусе. – Он уперся головой в дверной косяк. Райл дышал так, как будто только после тренировки, и в этот момент я заметила, что выглядел он ничуть не более отдохнувшим или чистым, чем я. На его лице была двухдневная щетина, да и волосы не были аккуратно причесаны. Они были в некотором беспорядке, взгляд был странным. – Ты даже не представляешь, в какое количество дверей я постучал, прежде чем найти тебя…

Я покачала головой, потому что действительно не представляла. Но когда он упомянул об этом, я задалась вопросом: откуда, ради всего святого, он узнал, где я – живу?

– Двадцать девять, – сказал он. Потом он поднял руки и показал цифры на пальцах, повторив шепотом:

– Двадцать… девять.

Я посмотрела на его одежду. Он был в медицинской форме. И мне очень не понравилось, что он был в медицинской форме именно в этот момент. Черт бы его побрал. Она шла ему больше, чем домашний комбинезон и намного больше, чем рубашка Burberry.

– Почему ты стучал в двадцать девять дверей? –