— Вроде Аннушки? — не удержался Святослав.
— Вроде… ведьмина натура, что поделаешь. Так вот… я ощутила дурноту, которая то проходила, то возвращалась, и поняла, что он здесь. И что я должна его остановить. Но как? Я пыталась сама… потому и пошла к… нашему месту, но там ничего, только Осляпкин наш опять тещу звал. Странно даже, как он вовсе это место отыскал, я закрыла его от людей.
…теперь понятно, отчего развалины развалинами остались, отчего не нашлось желающих занять освободившееся и весьма себе удобное местечко близ реки.
— Ничего серьезного, просто пелена. Обычный человек и не почувствует.
Святослав кивнул.
Так и есть, и необычный не почувствовал.
— Своих я тоже предупредила, но… понимаете, ощущение такое, что он не просто вернулся, что он не один… та молоденькая ведьмочка… раньше особо учета не было. Да, положено было регистрироваться, а там уже уговаривали на курсы пойти. И кто откажется? Никто и не отказывался. Такой шанс из деревни уехать, а там и работа чистая, и положение. И уважать нас стали потихоньку.
Савожицкая поднялась.
— Сам он обряд совершить не способен. Выпить жертву досуха — это да, но вот чтобы так… как сейчас… я ждала на том месте, поставила… петлю. Если бы кто там умер, я бы услышала.
Умер.
Только не там.
Вот ведь, одно к одному складывается.
— Я думаю, что он нашел кого-то. Вот такую молоденькую глупышку, как Анна… хотя… она не глупая, просто самоуверенная. Все-то они, почти взрослые, думают, будто бы умнее, будто бы лучше прочих знают жизнь. И что страхи наши пустое, что если потихоньку запрет нарушить, никто и не узнает, и вреда-то не будет… да и не думают они о вреде. Ведьмина кровь кипит, особенно весною. Вот он и… нашел, заморочил, уговорил помогать.
Как ни странно, это походило на правду.
— А вчера исчезла Варварушка.
— Это кто?
— Еще одна моя ученица. Хорошая девочка, но как ведьма — слабенькая. Да и не любила она к дару прибегать, но старательная, аккуратная, а главное разумная. Документацию вела. Отчеты писала. Заявки составляла. Никогда-то с нею проблем особых не было, а тут вдруг взяла и ушла. Письмо написала, что к бабушке уезжает.
— Может, действительно к бабушке?
— Бабушка Варвару еще когда дар только-только открылся, прокляла. Из дому вышвырнула. Та топиться хотела, но… благо, мы за девочками приглядываем. Отогрели. Пристроили. Младший секретарь райкома. И на работе ее ценили. Место в общежитии выделили. Она очень этим дорожила. А тут вдруг взяла и… он это.
Савожицкая подошла близко, и оказалось, что женщина эта невысока.
— Я ее пыталась отыскать. В том числе и плат на крови рисовала, только без толку. Закрылась. Или закрыли… у самой Варвары силенок не хватило бы.
Святослав подавил желание высказаться.
— Я понимаю, что виновата… а еще… Варварушка была осторожной девочкой. И к мужчинам относилась… с некоторым предубеждением.
— А к женщинам?
— Она не из тех. Она… просто ей в жизни очень сильно не везло, поэтому… у нее и подруг-то не было. Но она не подпустила бы близко чужака. Во всяком случае, не сразу. А поскольку она все время, считай, на виду, то… искать надо среди наших. Ей самой с ним познакомиться точно негде.
Глава 3
Глава 3
Леса бывают разные.
Светлые березовые с дрожащею листвой и пушистым подлеском, из которого поднимаются тонкие хлыстины молодых деревьев. Их кора бела, и сам лес полон солнца.
Сосновые, что пахнут живицей, а под ноги стелют ковры из мхов и хвои.
Дубовые, тяжелые и мрачные. Эти выставляют щиты из листьев, заслоняясь от солнца. И то отступает, а потому в дубравах даже в самый ясный день сумрачно, прохладно.
Этот лес был ненастоящим.
Астра точно это знала.
Этот лес существовал лишь в ее голове, потому что не бывает таких вот деревьев, огромных, уходящих куда-то в небо и сквозь небо, со стволами, будто из серебра отлитыми. Вот только металл холоден, а деревья были живыми.
Астра чувствовала исходящее от них тепло.
И…
Она провела ладонью по траве. Тончайшие стебельки скользили по коже, ласкаясь. Пахло медом, летом и земляникой. Вверху медленно плыли облака, пробираясь сквозь частокол серебряных вершин. И было так… хорошо.
Настолько хорошо, что и шевелиться не хотелось, но хотелось остаться здесь навсегда.
Астра поднялась.
Огляделась.
И засмеялась, потому что лес ведь ненастоящий. Он есть, но… где-то там, на изнанке мира, а то и вовсе исключительно в ее воображении. Надо же, какая удивительная у нее фантазия. Лес обиженно зашелестел, зазвенел листвой. И рожденный им ветерок окутал Астру покрывалом золотых искр.
Она вдохнула их.
И выдохнула.
Коснулась ближайшего дерева, замерла, прислушиваясь к тому, как тяжело стучит где-то там, под корой, сердце.
— Здравствуй, — сказала Астра, потому что не сказать этого было невозможно. И пусть лес вымышленный, но… она дома.
Здесь.
И уходить не хочется.
— Когда-нибудь я вернусь, да? — спросила она, пусть и знала, что ответа не получит. — Ты тот самый дом, куда все возвращаются и отдыхают от мира. Правда?
Деревья закачались, и почудилось, что они говорят.
— Я помню, мне рассказывали… теперь уже помню.
…всем детям читают сказки на ночь. И Астра не исключение. Правда, книги не было, но была матушка и ее рассказы, тихий голос, истории о мире, существовавшем в незапамятные времена, еще когда не было ни людей, ни даже драконов.
— И выходит, что все это правда, да?
Искры кружились, подлетали, касались щек.
— Правда… конечно… и поэтому мама говорила, что бояться не надо, что… дорога домой внутри, а я выходит, просто забыла ее. И значит, действительно бояться не надо.
Она замолчала.
— Мама вернулась, да? И отец? И другие…
Астра огляделась. Лес был бесконечен, а деревья походили друг на друга, будто были одним деревом, отраженным множеством зеркал.
— И наверное, сложнее всего не уйти сразу? Может… поэтому у меня и не получалось? — она дошла до следующего. И еще до одного. Искры не отставали. — А если получилось, выходит, я все-таки настоящая дива, так? Настоящая… и если захочу, то останусь здесь. А там? Там… тело, которое просто тело…
Ветер загудел.
Или это деревья заговорили наперебой, кто-то сердито, возмущенно, мол, выдумала глупость… и слышалось в шуме их:
— Рано, рано, рано…
—