– Понял тебя.
– Принято.
– Фонари не включать, только в крайней необходимости.
Ночь опустилась как-то сразу, стремительно укрыв все пространство темным полотном. Небо затянули тучи – ни луны, ни звезд не было видно. Только ночные звуки набирали сил для полуночного концерта. Вон пролетела какая-то птица, ухнули совы, носящиеся между деревьями, коротко затрещало, смолкло, затрещало опять. Блажь завозился, видно было, что ему до смерти хочется курить, и Полоз ткнул его ногой. Блажь замер, в темноте только блестели его глаза.
Время тянулось медленно. Полоз старался всеми силами вытряхнуть из головы тяжелые мысли, но, против воли, все стояло перед глазами лицо Вохи. Нет, не с белыми бельмами на месте глаз, не с разорванной до костей спиной. Он видел его таким, каким помнил в Белояре: всегда спокойным, сосредоточенным, неуклюже улыбающимся шуткам Свята. На душе было гадостно, мерзко. Можно сколько угодно придумывать причины, говорить себе о том, что Воха и так доживал последние минуты, и Якут был прав, и нести его дальше было бессмысленно. Но не Якут нажал на спусковой крючок. Ты. И тебе теперь с этим жить. Поставишь себе зарубку – по-живому. А сколько у тебя уже этих зарубок? Десяток? Больше? Все! Недаром говорил тогда капитан Михальчев, после первого твоего рейда на забытой теперь войне: «Забудь, Полоз. Вышел с маршрута, отстирался, и все, что было, забудь. Где прав, где виноват – все там оставил. Будешь думать, в голове гонять – свихнешься, и спишут тебя как отработанный материал». Вот он и забывал. И броня росла, крепкая, как у броненосца какого-то, чтоб на всю жизнь хватило.
Треск он услышал сразу. Короткий тычок в бок Святу – просыпайся. В темноте, на ощупь, нашел свой автомат, переключил на стрельбу короткими отсечками по три патрона. Кто-то большой. Идти старается тихо, осторожно. Остановился у ямы, принюхался. Зарычал негромко, недовольно, угрожающе. Пошел в обход. На другой стороне ему ответил такой же рык. Значит, двое. Вывороченный с корнем кедр, давший им убежище, защищал от нападения, но если зверь догадается прыгнуть сверху – сомнет. Самое время выкатиться вбок, ударить выстрелом, пока пробует лапой хлипкий накат, ставит, отдергивает, примеряется, как бы половчее забраться внутрь вкусной консервы.
– Давай!
Свет мощных фонарей вырвался на свободу, ударил по глазам хищника. Зверь взревел, отступил назад, давая возможность Полозу и Блаженному выбраться из-под укрытия. Оставаться в яме не было смысла, Полоз выстрелил на звук, откатился. Сразу за ним вывалился Свят, раздирая темноту светом.
Три ствола слаженно ударили по зверю. Раздался короткий визг, тень перемахнула через поваленное дерево и исчезла.
– В круг! – скомандовал Полоз.
Нестер и Якут выбрались наконец из укрытия, присоединились к отряду. Спиной к спине, ощетинившись оружием. Зверь бесновался где-то поодаль, ломая валежник.
– Попали?
Свят перевел дыхание, вглядываясь в темноту.
– Не знаю.
– А где второй? Я слышал…
Свят не успел договорить. Оскаленная морда возникла прямо перед глазами, и Свят дал очередь в мешанину темной шерсти, лап и клыков. Но вместо рухнувшей туши перед глазами промелькнула вспышка, и враг исчез.
– Фантомы! – закричал Блажь и выстрелил в темноту.
– Отставить, не стрелять!
Полоз закрутил головой, пытаясь выхватить из наскакивающих то тут, то там призраков настоящего зверюгу. Фантомы появлялись и исчезали, рассеивая внимание, не давая сосредоточиться. Наконец зверь показался. Осторожно выполз на ствол дерева, служившего отряду укрытием, пригнулся, подобрался, готовясь к прыжку.
– Нестер!
Могучее тело взвилось в воздухе, и в этот момент Полоз выстрелил. Пули сбили прыжок, и зверь всей массой обрушился на Нестера, ломая строй и придавливая бойца к земле. Отряд развернулся, стреляли в мохнатую спину. И тут появился второй. Подкрался, пользуясь неразберихой, прыгнул мягко и легко, выхватил из темноты Блаженного, повалил, потащил в сторону от основной схватки. Блаженный заорал, рука скользила по бедру в поисках ножа. Он выхватил «Кайман», ударил. На счастье, Блаженный не выпустил автомат, и прыгнувшую тушу встретила очередь почти в упор. Бестия клацнула зубами около его лица, Блаженный вывернулся и добил зверя в спину.
Блажь судорожно хватал ртом воздух, уши забило «ватой». Нога пылала огнем. Он застонал, опустился на колено. Так и есть: зубы твари располосовали ботинок. Крови не было, но голенище оказалось измочаленным вдрызг. Зверь все еще шевелился. Прихрамывая на ногу, Блажь подошел к нему и всадил в загривок еще одну очередь.
Вдвоем с Полозом Свят сдернул тушу зверя с Нестера.
– Живой?
Нестер глухо застонал:
– Ребра, черт!
Встав на колени, он отполз в сторону, перевернулся, уступая заботливым рукам Якута. Якут расстегнул на нем бронежилет, ощупывал, стараясь определить повреждения.
– Что это за хрень была? – выдавил из себя Нестер.
– Черт его знает. – Свят стоял, упираясь руками в колени. – Надо будет у Блаженного спросить. Уж ты, ешкин кот! Блажь!
– Да здесь я, здесь.
Блаженный появился из темноты.
– А где второй?
– Завалил я его. Или ее.
– Повезло.
– На хрен такое везение! – Блажь сплюнул. – Молодой был, а все одно – ногу расхерачил. Только ботинок и спас. А у вас чего?
– Нестера помял сильно, – ответил Якут. – Два ребра сломаны, ну и так до кучи.
– Это фантомы были. Я про такое слышал, – ответил Блаженный. – Мужики говорили, в Анклаве собаки есть, тоже фантомы выпускают. И пока главнюка ихнего не пристрелишь, так и будут нападать. А здесь вон как. Ни хрена себе собачки.
– Скорее, росомаха. – Якут подошел к трупу, нагнулся, осветил фонарем.
– «Глотки»? – спросил Полоз.
– Да нет. «Глотки» меньше, да и фантомы не выпускают.
– Да фиг с ним! Отбились, и ладно.
– Что делать будем? Трупаки-то надо оттащить куда-нибудь. Кровищи тут! Накликаем гостей, мало не покажется. – Блаженный осмотрелся кругом. – До рассвета еще часа три-четыре, а по темноте другое укрытие искать…
Полоз оглядел группу. И так уже нашумели, если и были в округе какие звери – давно бы примчались на звук.
– Ладно. Вытаскиваем тушу, сидим до утра.
Блаженный поморщился, но ничего не сказал. Вчетвером они кое-как подхватили труп, оттащили ко второму. При ближайшем рассмотрении зверь оказался размером с бычка – крупная голова, мохнатые лапы, вооруженные длинными острыми когтями, массивный «медвежий» зад. Второй был поменьше, шерсть светлее, может, и вправду самка. В яме осталась лужа крови. Стараясь не вляпаться в нее, расположились кругом.
Внезапно из-за туч выскочила серебристая луна, осветила деревья и кусты холодным светом. Теперь, без навеса над головой, отряд казался беззащитным, один на один с проклятым Богом миром. Сидели, тесно прижавшись друг к другу, затерянные в тайге, в сотнях километров от ближайшего жилья. Полозу на мгновение показалось, что не существует на свете никакого Белояра и Острога, а только этот лес, конца-края которому не видно, только эта луна, и впереди тоже ничего нет. Остались они одни, брошенные