Инструментарий человечества

Кордвайнер Смит – один из четырех псевдонимов Пола Майрона Энтони Лайнбарджера (1913–1966), человека многих талантов, родившегося, что называется, с золотой ложкой во рту. Его отец был видным дипломатом, советником и другом Сунь Ятсена (лидер Китая 1920-х годов стал крестным отцом маленького Пола). Постоянные переезды, в том числе и по соображениям безопасности, из США в Европу и Азию не помешали Полу выучиться шести языкам и получить степень доктора политических наук в 23 года. Занимая профессорскую должность в Университете Джона Хопкинса в Вашингтоне, он параллельно сотрудничал с ЦРУ и разрабатывал первую в армии США секцию психологической войны.

Рассказы и роман К. Смита, посвященные миру Инструментария, выходили из печати с 1955 по 1966 год. Действие большинства из них происходит в далеком будущем, между 4000 и 14000 годами. Человечество под руководством Инструментария постепенно восстанавливается после опустошительных Древних войн и начинает завоевывать звезды. В течение нескольких тысячелетий люди расселяются по множеству планет, и… наступает стагнация: роботы и искусственно выведенные мутанты – полулюди заняты тяжелым и неблагодарным трудом, а сами люди с рождения генетически запрограммированы на определенную деятельность. Осознав угрозу вырождения цивилизации, Инструментарий в конце этого периода пытается возродить старые земные языки и традиции, а полулюди освобождаются от многовекового рабства.

«Род Макбан немного прошелся по двору. У него за спиной стоял его дом. Это был сруб из бревен даймони – вечных бревен, которые нельзя распилить, которые твердостью превосходят все ожидания. Их купили комплектом в тридцати с лишним планетарных прыжках от Старой Северной Австралии и доставили световыми парусниками. Сруб представлял собой крепость, не подвластную даже крупнокалиберному оружию, но по-прежнему оставался срубом, незамысловатым изнутри, с передним двором из слежавшейся пыли. Последние алые отсветы рассвета переходили в день. Род знал, что далеко ему не уйти. Он слышал женщин за домом, родственниц, которые пришли, чтобы постричь и привести его в приличный вид для триумфа – или иного исхода. Они не знали, как много ему известно. Из-за его недуга они годами думали рядом с ним, полагая, что его телепатическая глухота постоянна. Увы, это было не так: он часто слышал вещи, не предназначавшиеся для него. Он даже запомнил грустную короткую поэму про молодых людей, которые по какой-то причине не прошли испытание и были вынуждены отправиться в Умирающий дом, вместо того чтобы стать севстралийскими гражданами и признанными подданными Ее королевского величества. (У севстралийцев пятнадцать тысяч лет не было настоящей королевы, но они верно придерживались традиций и не давали каким-то фактам сбить себя с толку.) Как там было в той поэме?.. В ней сквозило своеобразное, мрачное веселье.»