Выбравшись на палубу, мы стараемся убраться с пути работающей команды. Пробегающий мимо старшина отправляет нас на носовой мостик, чтоб не путались под ногами. И вот, сидя там, мы смотрим и слушаем. Из звуков преобладает скрежет рвущегося металла. Часть палубы деформирована, по ней да и по бортам идут трещины. Их ширина кое-где до метра, и трещины спускаются ниже ватерлинии. На мостик один за другим поступают доклады:
– Затапливает кормовое машинное отделение и второй кубрик. Ведем борьбу за живучесть. Докладывает командир БЧ-5.
– Добро. – Это командир.
– Докладывает БЧ-5. Доступ воды в машинное отделение прекращен.
– Ремонт проводки выполнен, подача электричества восстановлена, – докладывает электрик.
– Добро, запустить помпы. – Это снова командир.
– Затоплено румпельное отделение и кормовой артпогреб. Крен 6 градусов на правый борт. Сильный дифферент на корму. Просело перо руля. Скручен правый промежуточный вал.
Доклады следуют один за другим. Тральщик все больше набирает воду. Командир отдает команды спокойно и четко:
– Откачать 30 тонн солярки из баков правого борта, выправить крен.
– Завести тросы через носовые и кормовые кнехты для стягивания корпуса.
– Сбросить за борт минно-траловое оборудование и глубинные бомбы для устранения дифферента на корму.
– Завести пластырь в район 77-го шпангоута.
Команда работает как один организм. Я не совсем моряк, но учебные фильмы видел, так что могу себе представить, что приходится вытворять со своими телами матросам. Вода бьет из трещин и мелких отверстий. Приходится выворачиваться под немыслимыми углами, чтобы достать и законопатить их. Кое-где пробоины затыкают собой, пока товарищи заводят пластырь. И происходит чудо. Обреченный катер медленно возвращается к жизни. На мостик поступают доклады:
– Доступ воды прекращен, все водоотливные средства задействованы.
– Крен выровнен, дифферент уменьшен наполовину.
– Правый дизель остановлен, левый готов к работе. Можем дать ход восемь узлов.
– Добро! – снова говорит командир. – Благодарю экипаж за проявленный героизм. Машина, малый вперед! Рулевой, разворачиваемся, курс на Констанцу.
В общем, ясно. С такими повреждениями до Севастополя не дойти. Значит, вернуться в порт и там или сойти на берег и присоединиться к десанту, или, если обстановка позволит, попытаться отремонтироваться. Только я-то точно знаю, что никакого ремонта не выйдет. Сидя на крыле ходового мостика возле задравшего ствол к небу крупнокалиберного пулемета, я четко понимаю, что провалился в прошлое. Я находился на катере с десантом, когда он пошел на дно. Я видел, как тонули обвешанные оружием люди, а значит, это никак не съемки. И тогда остается только один вариант! Я попал в… А собственно куда?
Сейчас явно не зима. Судя по температуре воздуха – конец августа или начало сентября. Но командир ясно сказал: «…курс на Констанцу…» И? Мне нужна информация, причем срочно. Я толкаю локтем своего спасителя:
– Браток, а мы где?
В ответ хмыканье, а потом бодро понимающее:
– А, ну да. Тебя же дважды за полчаса топили. Неудивительно, что в голове каша. Мы на тральщике. Судя по всему, из первого дивизиона, они впереди шли, проходы расчищали. Потом должны были вернуться и принять на борт десант. Да вот не дошли.
– Слушай, браток, у меня в голове полный аврал. Это десант на Констанцу, так?
– Во! Правильно помнишь.
– А число сегодня какое?
Собеседник хмыкает. Глаза понемногу привыкают к темноте, и я уже различаю коренастую фигуру. Даже, кажется, усы разглядел.
– Здорово тебя приложило. Число – восьмое сентября. Год – сорок второй. Имя свое помнишь?
– Сергей Яковлев.
– Вот и ладненько. А меня все Палычем зовут. Будем знакомы.
Он сует мне широкую, шероховатую, как наждак, ладонь. Я машинально отвечаю на рукопожатие, а в голове полный бедлам. Ё-мое! Десант на пять месяцев раньше! Так, вспоминаем. Палыч сказал, что мы на тральщике из первого дивизиона. Значит, в целом все повторяется, хотя и с опережением. Тогда есть ударная группа из линкора «Севастополь» (бывший «Парижская комунна») и крейсеров «Ворошилов» и «Молотов». Плюс дивизион эсминцев в составе трех лидеров: «Харьков», «Москва» и «Ташкент» и трех эскадренных миноносцев: «Смышленый», «Сообразительный» и «Железняков». Плюс два дивизиона тральщиков, морские охотники и флотилия барж и сейнеров, используемых для доставки десанта.
В качестве десанта на борту находилась 8-я бригада морской пехоты плюс части усиления. Около четырех тысяч человек, включая приданных артиллеристов и минометчиков. Задача десанта – захватить Констанцу и удерживать город и порт, обеспечив выгрузку подкреплений с тяжелой техникой. После этого должен был последовать удар в тыл отступающим румынским частям. Попутно немцев собирались посадить на скудный нефтяной паек. Операция намечалась выдающаяся. И сил собрали много. Проблема была только в одном – разведка! Тут был полный провал.
На то, что порт, кроме минных заграждений, прикрывают аж пять батарей, хотя и частично устаревших, командование флота внимание обратило. Корабельные орудия и морские пехотинцы с этим справились, хоть и не сразу. А вот о немецкой 280-мм батарее «Тирпиц», построенной к весне 1941-го и оборудованной по последнему слову техники, сведения были неверные от слова совсем! Настоящее место расположения так и не выяснили. Более того, за «Тирпиц» приняли строящуюся зенитную батарею, что добавило неразберихи, когда на нее нарвалась авиагруппа поддержки десанта. Это были самые большие потери среди бомбардировщиков за всю войну.
Да и 280-мм орудия отработали спокойно и без помех, как на учениях. Может, и нас сейчас накрыли именно они, кто знает. Но главное даже и не в этом. Два румынских эсминца, половина экипажей которых оказалась на берегу, весь штурм простояли в восьми милях к югу без единого выстрела. Зато в порту находился десяток различных быстроходных десантных барж и две немецкие подводные лодки типа II. Одна в темноте наскочила на пирс, получила сильные повреждения и была оставлена командой. Вторая успешно вышла в море и торпедировала линкор. В цель попали все три торпеды первого залпа. Корпус «Севастополя» переломился пополам. Погибла почти вся команда, около тысячи десантников, много артиллерии и боеприпасов. Лодка успела дозарядить два аппарата и атаковала крейсер «Молотов». Эту атаку заметили со «Смышленого». Поняв, что крейсер, еще не начинавший выгрузку десанта, не успевает уйти с директрисы, командир эсминца подставил свой борт.
Огнем береговых батарей были повреждены более 60 % малых судов, обеспечивавших высадку десанта. Как результат – на берег из четырех тысяч высадилось чуть больше одной. Причем почти без артиллерии. Десант сумел уничтожить береговые батареи румын, но так и не узнал про «Тирпиц». Были уничтожены также нефтехранилища и их оборудование. Через четверо суток оставшихся в живых морских пехотинцев сняли с катера. Десант запомнили как героический, но крайне неудачный. Потеря линкора и одного