Время незаметно подошло к десяти, стемнело уже давно, но вот что удивительно: ни одной, даже самой слабой поклёвки не было! Вроде всегда на вечернее время у рыбы жор должен быть: хоть какой-то маленький карасик должен кинуться на редкого в лесном озере червя! Но нет! Полная тишина. Такое впечатление, что рыбы тут вообще нет. Да и не плюхалась она сегодня, почему-то. Мы были уже на этом месте. Прошлый раз рыбка бралась отменная. И на уху с жарёхой хватило, и домой немало привезли засоленой. А сегодня как отрубило! Не клюёт и всё тут!
Я поёрзал в кресле. Желудок снова начало противно жечь уже привычной болью. Последние три месяца моей жизни были сплошным адом. Боль, рвота и диеты кого угодно доведут до белого каленья. Нет, алкашом, топящим горе на дне стакана, я не стал. Но вот выпивать стал на постоянной основе. Да и характер скурвился, ну а что вы хотели? Поэтому парни меня сильно и не тормозили, когда я на остров, на ночь глядя, лыжи навострил. Три стопки хорошего домашнего самогона вечером и резкая сводящая с ума боль становится тупой и терпимой. Самогоном меня снабжал Витёк, батянька у него не только лесовик! Вообще мужик – на все руки мастер!
Я достал фляжку, открутил алюминиевую крышку на цепочке и сделал три хороших глотка. Закусывать ничем не стал. По опыту знаю, что вывернет. С шумом несколько раз вдохнул и выдохнул. На глаза навернулись слёзы. Первачёк-то у Митрича, пятьдесят пять градусов, не всякий с непривычки выпить может. Зато натуральный продукт: без всякой химии и не из древесных опилок спирт. По горлу прокатилась тёплая волна и мягко упала на дно многострадального желудка. В стороны шариком потеплело, и боль из грызущей стала терпимой. Нет, знаю, что пить мне нельзя! Но снявши голову, по волосам не плачут. После операции у меня останется в лучшем случае полжелудка. И это в лучшем случае! Если не склею ласты на операционном столе! А это что значит? А то, что в двадцать восемь лет я стану калекой, до конца жизни сидящий на всяких диетах и лёгком труде!!! Где вы в наше время видели лёгкий труд? Вот то-то!
Посмотрел на светляк поплавка, тот стоял на месте, не шелохнувшись. И тут я почувствовал запах кислятины. Не просто душок, а противнейший духан, забил ноздри до рези в глазах. Оглянулся вокруг, а со всех сторон наползает туман, не идёт откуда-то с одной стороны, а словно тут, на месте, возникает из ниоткуда, и от самой земли поднимается вверх, и заполняет собой всё пространство вокруг. Зрелище завораживало. В тумане клубились сгустки и завихрения, хотя даже малейшего дуновения ветра не было и в помине. В голову полезли глупые мысли по поводу химического выброса с какого-то завода или комбината. Кислая вонь не давала покоя. Но откуда тут такое может взяться, если ни предприятий, ни заводов на триста километров в округе нет! До ближайшей полумёртвой деревни, в которой осталось доживать век десяток стариков, тридцать км. Да ну! Бред! Это не хим. заражение.
Туман сгустился до неприличия. Вытянул руку и не увидел кончиков пальцев. С таким ещё не сталкивался, но ведь я не всю жизнь в лесу провёл, мало ли? Вдруг так изредка бывает? Вот только духан этот! Сколько так продолжалось, не знаю. Может пять минут, может десять. Реальный мир растворился в непроглядном мареве. Засечь время даже мысли не возникло. Только подосадовал, что не взял с собой рацию из лагеря. Сейчас бы с парнями связаться, узнать как там у них и что. Незаметно, как-то робко, так внезапно нахлынувшее марево стало рассеиваться. Сперва удалось рассмотреть пальцы рук, потом проглянул нос лодки, вот уже виден конец удилища. После того, как увидел светлячок на поплавке, туман резко, как по мановению волшебной палочки, испарился, как и не было его. Встал, потянулся, огляделся вокруг, перезакинул удочку и опять плюхнулся в кресло.
С этим непонятным явлением природы даже боль отпустила. Дурная вонь кислятины пропала без следа. Вот и гадай, а что это было? Денёк выдался тяжёлый, дорога по лесным просекам то ещё удовольствие, а похвастаться отличной физической формой я сейчас никак не могу. И меня начало морить в сон со страшной силой. Веки просто слипались. Задремал прямо в кресле, вытянув ноги.
Но спал недолго. Что меня разбудило, в первый момент не понял. Вскинул голову, оглянулся, и тут хлопнул выстрел! Следом второй! И пошла потеха! Стрельба шла от нашего лагеря, и стреляли из трёх стволов. Что-то кричали и голосили и лупили от души. Слов за выстрелами было не разобрать. Ну, ясно! Посидушки у костра с водовкой и первачком вышли на славу! Попёрла бычка, у кого ствол круче, и как он классно стреляет. Меня даже злость взяла! Только так сладко прикимарил, и на тебе! Парни решили пострелять! Молотили минуту или полторы. Первый сделал три выстрела, может четыре, проснулся то я не просто так, второй отбил весь магазин на десять патронов. А вот третий не упокоился и выбил два магазина, после чего наступила тишина.
Зло выматерился, сплюнул и глянул на часы, 23:20. Значит, подремал примерно полтора часа. Достал фляжку, глотнул от души и злости, сколько смог, и тяжело засопел, вдыхая и выдыхая прохладный от озёрной свежести воздух. Прикрыл глаза и начал считать баранов, которые прыгают через канаву с водой. Помню сорок пятого.
День первый
Проснулся в семь утра. Поднялся, потянулся, подошёл к кромке берега, зачерпнул ладонями воды и с удовольствием умылся, прогоняя остатки сна. Уже рассвело, но солнце над деревьями ещё не поднялось. Вокруг тишь да гладь, божья благодать. Оглядел поверхность воды в поисках поплавка и не нашёл его. Аккуратно схватил удочку, легонько подсёк и почувствовал на том конце хорошее сопротивление. Не торопясь, без рывков, подматывая катушкой, подводил упирающуюся добычу к берегу. Поднял на поверхность, и пленник хлебнул воздуха. Ну а теперь дело техники. Стараясь, чтобы только голова рыбы была над поверхностью воды, повел её к берегу. Подсачек в воду. Хоп! И первый трофей в садок. Карась. Но какой красавец! Больше килограмма веса и длиной сантиметров сорок!
Клёв пошёл. Рыбка бралась хорошо! Торопливо перекусил захваченными с вечера бутербродами. На спиннингах снял двух сомиков: одного на три, другого на пять килограмм. Не успел оглянуться, а