Тут Кайвон услышал, как что-то с грохотом рухнуло в центре комплекса, и тут же зазвучал хор высоких, скулящих звуков. Тревожно завыла сирена, но тут же умолкла, словно придушенная. Аварийное освещение продолжало беспокойно мерцать, угрожая отключиться окончательно и погрузить общежитие во тьму.
Сердце Кайвона гулко стучало в груди, во всем происходящем ощущалось нечто, пугающее до ужаса. Другие рабочие, чувствуя то же самое, спешили к своим комнаткам, выкрикивая противоречащие друг другу версии о повреждении реакторного ядра или общем сбое в обрабатывающем комплексе.
Кайвон не последовал за ними, зная, что для таких ситуаций разработаны соответствующие инструкции, которые необходимо выполнять. Развернувшись, он трусцой побежал по коридору, следуя в центр комплекса тем же путем, которым пришел в общежитие. В случае серьезного отказа систем рабочим надлежало собраться в главном зале и ожидать дальнейших указаний. По дороге Кайвон пытался не обращать внимания на холодный пот, выступивший на ладонях. Почему он так напуган?
Приближаясь к сердцу станции, Кайвон видел, что и остальным пришла в голову та же идея. Вскоре уже десятки шахтеров и представителей администрации, отталкивая друг друга, старались пробраться во внешние помещения зала собраний. Стены содрогнулись от новых мощных ударов, и все прочие звуки начали тонуть в тонком скулящем визге, становившемся все громче. Кайвон слышал, как кричали — или вопили? — люди впереди и позади него, и начинал сомневаться в правильности своего решения. Возможно, ему следовало остаться в жилой части комплекса и ждать информационных сообщений от руководства, но было уже поздно. Толпа увлекала Кайвона за собой.
Попав вместе со всеми под купол зала собраний, он мгновенно ощутил, что почти задыхается. Воздух оказался болезненно разреженным, как будто внешняя оболочка панциря утратила герметичность, а атмосферные компенсаторы ещё не заработали. Подняв голову к высокому изогнутому потолку над главной зоной отдыха, Кайвон почувствовал, как у него ёкнуло сердце. В верхней точке купола зияло идеально круглое выжженное отверстие, из которого по тонким, словно паутинка, нитям стремительно спускались захватчики.
Какое-то мгновение Кайвон только и мог, что смотреть на них — диковинных созданий, странно притягивающих взгляд, облаченных в глянцево-чёрную броню и высокие гладкие шлемы. Сперва он принял незнакомцев за людей, но тут же отказался от этой мысли, увидев, как двигаются захватчики.
Тогда Кайвон попытался сбежать, пробиться к дверям и выбраться из зала, но плотная масса тел продолжала толкать его вперед. Всё новые и новые чужаки в чёрных доспехах появлялись под куполом, словно выскальзывая из воздуха искаженными темными молниями. Потрескивающие разряды холодной энергии метались по залу собраний, насыщая воздух резким запахом нашатыря.
Окружающие толкали и пихали начинающего паниковать Кайвона, толпа всё ближе придвигалась к захватчикам, и тут чужаки открыли огонь.
Их винтовки с длинными тонкими стволами оказались почти бесшумными, но это не делало выпущенные заряды менее смертоносными. Стоящего впереди рабочего разорвало в клочья вихрем острых как бритва осколков, и горячая кровь погибшего плеснула Кайвону в лицо, заставив замереть на месте от шока.
Вот тогда люди закричали по-настоящему. Кайвон, как и все остальные в толпе, отчаянно работал локтями и раздавал пинки, пытаясь пробиться к выходу. Вокруг него разлетались на куски тела, забрызгивая стены фонтанами крови. Зазвучал нечеловеческий смех, и, услышав его, Кайвон сам начал кричать, хватая и отбрасывая окружающих, по-прежнему пытаясь добраться до дверей и спастись. Каким-то образом, словно почерпнув силы в животном ужасе, он сумел нырнуть в проем и ускользнуть от смертоносных осколков, перевалившись через порог.
Выбравшись из зала, Кайвон рискнул напоследок оглянуться через плечо. Захватчики, уже опустившиеся на уровень пола, постреливали в толпу из своих винтовок, пока остальные, скользя по воздуху на грав-досках, хватали приглянувшуюся добычу и уносились с нею под купол. Ксеносы убивали людей, не заботясь об эффективности или чёткости — они наслаждались занятием.
Кайвон, пошатываясь, побежал прочь по коридору, чувствуя, как рвота подступает к горлу, зная, что скоро чужаки погонятся за ним, и сбежать не удастся. Отдавшись во власть инстинктов, он несся, словно загнанный зверь, и лишь одна неотступная мысль мелькала в охваченном ужасом разуме.
Почему именно нас?
Освещение придавало покоям заговорщицкий вид. Аоарт Галлиафьоре, инквизитор Ордо Ксенос, наслаждался внешними атрибутами конспирации, и каждая станция, находящаяся под его присмотром, была оформлена в подобном, почти пародийном ключе. Обстановка напоминала декорации к пьесе о тайном обществе, повсюду переплетались мрачные тени. На стенах, освещенные неярким светом ламп, висели генеалогические древа старинных династий Терры, уходящие корнями в эпохи, что предшествовали Великому крестовому походу. Возможно, Аоарт даже разбирался в их переплетениях — ничего невозможного, ведь Инквизиция обладала долгой памятью.
Сам Галлиафьоре, худощавый человек в прекрасно пошитых одеяниях, для демонстрации своего положения удовлетворялся железным значком аквилы, приколотым с левой стороны груди. В остальном инквизитор мог сойти за