— Счастливицей станет та, кого вы назовете своей женой! — восхищенно воскликнула я и на всякий случай глупо захлопала ресницами.
Толпа в зале — и когда сюда успело набиться столько людей? — в едином порыве с умилением выдохнула. Еще бы! Прямо на их глазах исполнялась мечта всех горожанок в возрасте от шестнадцати до шестидесяти. Красивый и богатый аристократ обратил свой взор на нищенку. Нищенка оказалась еще и заключенной, но это только добавляло шарма сказке.
Келлер промокнул платочком вспотевший лоб и заскрежетал зубами — против внезапно вспыхнувших чувств он был бессилен. Похоже, этот Эрик не из тех людей, кому отказывают в просьбах, тем более законных. А лорд Бэкстром судью за это по лысой макушке не погладит — явно потребует взятку назад. Или что он там пообещал ему за сфабрикованное дело?
— Вы в своем праве, — мрачно заключил Келлер, и зрители возликовали.
— Тогда вы не откажетесь оформить бумаги моей невесты? — вкрадчиво поинтересовался Эрик, не забывая при этом влюбленно посматривать на меня. Будь на моем месте сестра, она непременно подумала бы, что и правда поразила его сердце, но я не купилась на это. Впрочем, главное, чтобы этому верил судья.
Спустя полчаса я, потирая затекшие запястья, вышла из зала суда и озадаченно осмотрелась. От стены отлепился Эрик, держащий в руках пачку бумаг.
— Идем, — кивнул он мне. — Я договорился — нас поженят в храме Светлой матери. Надеюсь, ты не против?
Эрик играючи перешел на «ты», но я и не думала возражать — в конце концов, совсем скоро мы станем супругами.
— Не против. Ничего, если я выйду за тебя вот в таком виде? — Я развела руками и переступила с ноги на ногу — мои туфли жалобно скрипнули.
Эрик окинул меня внимательным взглядом, задержавшись на обнаженных лодыжках дольше необходимого, и усмехнулся.
— Боюсь, фидр не оценит твой наряд. Но я позаботился об этом — тебе принесут новую одежду. А еще нам понадобятся свидетели... Если к вечеру мы не окажемся женаты, приговор вступит в силу.
Меня передернуло, а в горле вновь появился комок. Нет уж, я должна выйти за Эрика, раз уж он вызвался помочь мне. Я не из тех девушек, что мечтают о замужестве, но брак определенно лучше, чем каторга.
Как нельзя кстати из зала суда вышел секретарь, нагруженный кипой бумаг. Заметив нас, он ойкнул и попытался развернуться, но Эрик вовремя подхватил его под локоть, а я перегородила дорогу.
Сложив ладони в умоляющем жесте, я произнесла:
— Пожалуйста, будьте нашим свидетелем на свадьбе!
Секретарь быстро покачал головой, отчего его круглые очки едва не слетели с носа.
— Судья Келлер запретил работникам участвовать в этом!
— Неужели вы разобьете наше еще такое хрупкое счастье?
На лице секретаря отразилось сомнение, и я попыталась заплакать, но, как назло, слезы не шли. Тогда Эрик развернулся ко мне, и пришлось запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Ростом и статью моего нового жениха природа не обделила. Он с нежностью погладил мою щеку, и хотя его прикосновение было мимолетным, я все же смутилась, а по коже прошелся жар. Только сейчас я как следует рассмотрела Эрика и признала, что он очень красив. В каждом его движении сквозила сдерживаемая сила, и даже я, не владеющая даром, чувствовала, что от него буквально фонит магией. Черные волосы до плеч обрамляли смуглое лицо с немного хищными чертами, на котором сияли ярко-зеленые глаза. Знать бы, что у Эрика на уме и чем это грозит мне...
Рядом послышался прерывистый вздох, и секретарь мученически кивнул.
— Ладно, я помогу вам. Только быстро, пока меня не хватились!
Эрик предвкушающе улыбнулся:
— Отлично! Тогда нам пора в храм. Пока Кристина будет переодеваться, я найду еще одного свидетеля.
— И проследи, что не исчез этот, — одними губами произнесла я и уже громче добавила:
— Тина. Называй меня Тина.
Меня проводили в крохотную каморку при храме, а неулыбчивая девушка-прислужница вручила сверток с платьем. Сдается, она сочла меня неподходящей партией для Эрика. Так кто спорит?!
Развернув сверток, я кашлянула и округлила глаза: и в этом мне предстоит выйти замуж? Нежно-зеленый шелк меня не смущал, а вот фасон. Понадеявшись, что я ошиблась, я надела наряд и посмотрелась в крохотное ручное зеркальце, найденное на подоконнике.
Платье почти полностью обнажало плечи, а его летящий покрой оказался довольно легкомысленным. В таком виде можно показаться лишь самым близким людям, но никак не фидру Светлой Матери. Вряд ли Эрик заказал наряд в ближайшей лавке готового белья, которых всего пара на весь Акхайм. По-видимому, это платье из тех, что конфисковала стража. Боюсь представить, при каких обстоятельствах... Хорошо, что его хотя бы привели в порядок!
Я искоса посмотрела на грязную тряпку, в которую превратилась моя одежда, и решила не привередничать. Наша свадьба в любом случае далека от приличий, так какая разница, что я надену?
Бросив последний взгляд в зеркало, я наскоро причесалась и, выйдя из каморки, сразу оказалась в церемониальном зале. Несмотря на то что день едва перевалил за середину, вокруг таинственно мерцали свечи. Однако стоило мне войти, как их пламя затрепетало, будто по залу пронесся ветерок.
У стены возвышалась мраморная статуя Светлой Матери, вскинувшей ладони к небу, словно моля о благополучии для своей паствы. Меня нельзя было назвать истово верующей, да и в храм я захаживала редко, но сейчас вдоль позвоночника промчалась щекотка мурашек. Едва я сделала несколько шагов, как мои туфли оглушительно заскрипели. Но стоило увидеть алтарь в центре зала, как я забыла об этом неудобстве.
Фидр расставлял церемониальные предметы, с опаской посматривая на разношерстную компанию. Помимо Эрика и явно жалеющего о своем решении секретаря, здесь присутствовал и пожилой мужчина, мучающийся похмельем. Об этом говорили и сопровождающий его запах, и страдание на красноватом лице. Похоже, беднягу только что освободили. Неужели Эрик не мог найти никого получше?
— А вот и наша невеста! — улыбнулся жених. — Милая, ты восхитительно выглядишь!
— Благодарю, любимый, — подхватила я. — Я готова!
Я заняла свое место возле алтаря, и наши пальцы с Эриком переплелись — его прикосновение оказалось неожиданно приятным. К щекам прилила кровь, но я усилием воли заставила себя выровнять дыхание. Ничего необычного,