– Вашим детям потребуется семь уроков. Ложиться спать, когда велено. – Это она сказала на первой ступеньке. – Прилично вести себя за столом: не чавкать и не жадничать. – На второй. – Делать уроки. – На третьей. – Вставать, когда будят. – На четвёртой. – Закрывать за собой двери; одеваться опрятно; не убегать из дома. – Пятая, шестая и седьмая ступеньки. Дальше няня Матильда произносила по слову на каждую из девяти ступенек, оставшихся до площадки: – А-уж-«пожалуйста»-и-«спасибо»-сами-о-себе-позаботятся. – Наверху она повернулась и посмотрела на мистера и миссис Браун, остолбенело стоявших в передней, глядя на неё снизу. – За меня не беспокойтесь. Уж я найду к ним подход. – И с этими словами няня Матильда веско шагнула на второй этаж, где находилась классная комната.
Глава 2
ОГДА няня Матильда открыла дверь классной комнаты, дети уже поужинали и ждали, когда придёт пора ложиться спать, – только, понятное дело, идти в постель они вовсе не собирались. А занимались вот чем.
Франческа кормила собак молочной смесью из бутылочки Крохи.
Маленький Квентин разрисовал все стены цветами и теперь поливал их из большого коричневого чайника, в котором заваривали чай для детей.
Энтони наполнял чернильницы малиновым вареньем.
Николас собрал всех кукол и готовил их к казни через отрывание головы.
Софи мыла Генриетте волосы клеем.
И все прочие дети тоже просто ужас что творили.
Когда вошла няня Матильда, все они продолжили заниматься своими делами.
– Добрый вечер, дети, – сказала няня Матильда и громко ударила об пол своей большой чёрной палкой. – Я няня Матильда.
Дети не обратили на неё ни малейшего внимания, словно её тут и не было, только Кристианна подмигнула остальным:
– Вот забавно! Дверь открылась, но никто не вошёл.
Хотя все они прекрасно знали, что дверь открылась и вошла няня Матильда.
– А теперь опять закрылась, – сказал Каро, – но всё равно никто не вошёл.
– Вошла я, – сообщила няня Матильда. – Я няня Матильда.
– Кто-то что-то сказал? – с притворным удивлением спросила Джейси.
– Я ничего не слышал, – заявил Алмонд.
– Я нисё не флыфала, – повторила маленькая Сара.
– Ни фы, ни фы! – радостно заверещало Дитя. И ещё что-то добавило на языке собственного изобретения.
– Ну что же, слушайте меня внимательно, все, – отчеканила няня Матильда, – и постарайтесь услышать. Вы должны прекратить все свои занятия, убрать игрушки и пойти укладываться спать.
Дети продолжали заниматься тем же, чем и прежде. Франческа кормила такс, Квентин поливал стены классной комнаты, Энтони раскладывал варенье по чернильницам.
Няня Матильда молча оглядела всех своими чёрными блестящими глазами-бусинками и ещё раз ударила палкой об пол.
Немного погодя варенье переполнило чернильницу и потекло по рукам Энтони. Он облизал руки, но так и продолжал наливать варенье в чернильницу, а оно продолжало выливаться. Мальчику приходилось облизывать и облизывать руки, и вскоре его уже слегка подташнивало. «Это же глупо, – подумал он. – Надо просто перестать наливать варенье в чернильницу!»
Но он не мог остановиться, как ни пытался. Он просто не мог перестать наливать варенье в чернильницу! Оно продолжало вытекать, он продолжал облизывать руки и совсем скоро почувствовал себя очень плохо. Бедняга бросил отчаянный взгляд на Николаса.
Николас казнил почти всех кукол – те лежали длинной шеренгой, обезглавленные, – и уже озирался в поисках новых жертв: плюшевых мишек или резиновых уточек… Младшие, до глубины души поражённые таким отношением к их игрушкам, сокрушённо ревели, хватая брата за ноги и за руки, и от огорчения чуть не повыдёргивали ему половину волос. Но он продолжал собирать горемычные игрушки, выстраивать их в ряд и – рраз-рраз – откручивать головы. Даже его собственная драгоценная армия оловянных солдатиков стоически ожидала гибели.
А Франческа пичкала собак молочной смесью. Таксы уже были сыты по горло и не хотели добавки – даже начали угрожающе рычать. Франческа выглядела перепуганной донельзя: она и не знала, что Ириска и Изюмка умеют так рычать, – да они и сами изумлялись, потому что никогда раньше не рычали. Но Франческа продолжала лихорадочно замешивать детское питание и всякий раз, как таксы открывали пасть, чтобы рыкнуть, совала им туда бутылочку со смесью.
А Квентин всё лил и лил чай на стены, но чайник был всё так же полон! На полу уже образовалась чайная лужа дюйма два глубиной, ноги у детей промокли. И все, кто не казнил кукол, не кормил собак, не слизывал с рук варенье и не мыл волосы клеем (а Софи и Гетти к этому времени слиплись, словно сиамские близнецы, и отчаянно пытались расцепиться, но Софи продолжала лить клей на голову Гетти, и обе рыдали от злости и досады), – все они топали мокрыми ногами на Квентина и требовали прекратить поливать стены чаем. Но он не прекращал – на самом деле просто не мог. Так же как Франческа, Энтони, Николас и Софи…
И теперь уже все дети хотели только одного: чтобы всё это прекратилось и можно было пойти спать. Но, как вы понимаете, именно этого они сделать и не могли.
И несмотря на то что дети Браун не любили отступать, всё-таки в конце концов они сердито заявили:
– Ой, ну можно мы уже прекратим и пойдём спать?
– Скажите «пожалуйста», – ответила няня Матильда.
– Мы никогда не говорим «пожалуйста», – заявили дети.
– Тогда вы никогда не ляжете спать, – развела руками няня Матильда.
– Ой, ну ладно, ладно, пожалуйста, – простонали дети.
– Дня пазяста, – изрекло Дитя на собственном языке.
Няня Матильда оглядела их и чуточку улыбнулась, и – вот странно! – всего на миг её свирепое круглое лицо с глазами, как пуговицы на ботинках, и носом, как две картофелины, показалось вовсе не таким суровым и, если не считать Зуба, даже не совсем уродливым.
Она резко стукнула своей палкой один раз – и пол тут же начал высыхать, а весь чай – буль-буль-буль – потёк обратно, в чайник. И все жестянки с детской смесью снова наполнились, а бутылочка, наоборот, опустела. Собаки фыркнули, отряхнулись и, больше уже не рыча, побежали в угол детской, к мискам с собственным ужином, как будто успели проголодаться. Николас остановил кукольную казнь, и головы игрушек сами собою – чпок-чпок-чпок – вернулись обратно, на кукольные шеи. Софи и Гетти разлепились с громким всхлюпом, а клей потёк тонким ручейком к куклам, заполнил трещины между шеями и головами и накрепко их склеил…
Няня Матильда ещё раз резко стукнула палкой об пол – и, как показалось детям, в ту же секунду каждый из них уже сидел в своей тёплой уютной постельке, с чисто вымытым лицом и руками, вычищенными зубами, расчёсанными волосами и прочитанными молитвами, понятия не имея, как он тут оказался.
Няня Матильда тихо спустилась в гостиную и доложила мистеру и миссис Браун:
– Первый урок усвоен.
Глава