Эти бумаги были письмами от Уилла.

Я всегда хранила их аккуратной стопкой у камина. Я опустилась на колени, и юбки собрались складками вокруг меня, пока я стала поднимать письма. Некоторые из них помялись, другие даже оказались затоптанными.

«Дорогая Мег,

Я дочитал «Оливера Твиста» и понял, что эта книга понравилась мне гораздо больше, чем «Дэвид Копперфильд». Я очень рад, что ты посоветовала её мне. Возможно, в другой раз я попытаюсь ещё раз почитать последнюю, но здесь я занят работой, и у меня мало времени для досуга».

Слеза скатилась по моей щеке и упала на бумагу. Она коснулась аккуратных угловатых букв, которые Уилл, наверное, выводил целую вечность, и чернила размылись от влаги.

Я подняла следующее.

«Моя дражайшая Мег,

Здесь очень красиво, наверное, красивее любого другого места, которое я знал. Мне сложно вспомнить своё детство, но кажется, я припоминаю небеса над открытыми дорогами. Я шёл возле нашего фургончика и смотрел на облака. В Лондоне никогда не бывает таких небес. Иногда там бывало сложно увидеть что-то помимо стен и камня. Мне очень хотелось бы, чтобы ты это тоже увидела. Я уверен, что ты бы нашла в облаках какую-то магию, которую я увидеть не в силах. Или поделилась историей о том, каково их касаться».

Я спешно вытерла глаза тыльными сторонами запястья, собрала все письма, до которых могла дотянуться, и снова сложила их аккуратной стопкой. Мы привыкли писать как минимум каждый день. С записями тихих моментов, которые я делила с Уиллом через письма, обошлись пренебрежительно и бездумно разбросали, вместо того чтобы лелеять их.

«Дорогая Мег,

Капустный суп в трактире ужасен. Я слегка потрясён тем, как такое возможно. Мои познания в кулинарии несколько ограничены, но сварить капусту в воде кажется не слишком сложной задачей. Возможно, чего-то не хватает.

И мне действительно не хватает.

Мне не хватает тебя».

Я шмыгнула носом и хихикнула. Он ещё мой капустный суп не пробовал. Готова поспорить, что суп в инвернесском трактире намного лучше.

Посмотрев на запятнанные и порванные листы, я гадала, сохранил ли Уилл те письма, что я посылала в ответ. Я написала целые стопки писем, состоящих из мелочей, которыми мне нужно было поделиться. Я не знала, настанет ли день, когда у меня закончатся слова, и мы сможем молча сидеть бок о бок, понимая, что знаем друг о друге всё. Я не могла представить, что такое возможно.

Подобное казалось такой роскошью. Я сделала глубокий вздох. Я не была уверена, сумеем ли мы быть вместе настолько часто, что у нас закончатся слова. Наши цели были очень разными. Я лишь надеялась, что связь между нами достаточно сильна и не даст нам отдалиться.

Без Уилла я чувствовала себя брошенной на произвол судьбы, но с каждым минувшим днём моя жизнь продолжалась. Мне хотелось, чтобы мы были вместе, но из желаний и мечтаний получались плохие кирпичики для построения чего-то реального. Я задавалась вопросом, вдруг время в итоге полностью разведёт нас в разные стороны.

В дверь магазина постучали.

Я прижала письма к груди, в моих ушах зашумела кровь. Я тут одна. Замок повреждён, сигналы тревоги выключены.

Стук повторился уже сильнее, с мрачной настойчивостью громыхая по древесине. Стучащий очень хотел, чтобы его впустили.

Пистолет, который дал мне Уилл для защиты, без толку лежал в мастерской. Чтобы взять его, мне придётся пройти через торговый зал магазина игрушек, то есть, очутиться ближе к опасности.

Железная кочерга лежала у камина. Я схватила её и задумалась, куда лучше нанести удар — в голову или по колену.

«Тук-тук-тук».

Я ревностно молилась, чтобы стук стих, и так крепко стиснула кочергу, что мои пальцы онемели.

— Мег! Чёрт возьми, ты там вообще или нет? — крикнул голос с узнаваемым шотландским акцентом.

— О Боже мой, — я уронила кочергу на пол и побежала в зал так быстро, как только могла. Мне не терпелось отпереть дверь. Мои пальцы дрожали.

Когда я распахнула дверь, вихри снежинок заплясали вокруг и осели на знакомом чёрном шотландском берете. Там, на пороге, под снегопадом, стоял молодой парень в толстом чёрном пальто. Он выглядел как будто крупнее и сильнее, чем при нашей последней встрече. Физический труд наделил его здоровым сиянием, и даже зимой его смуглая кожа выглядела загорелой. Снег оседал на тёмных волосах, вьющихся за ушами, словно хотел нашептать ему секрет.

— Уилл! — я вцепилась в дверь, едва сдерживая желание кинуться в его объятия. — Ты что здесь делаешь? В такое позднее время?

— Стою у тебя на пороге и замерзаю.

Я приоткрыла дверь чуть шире, затем поколебалась. Я обернулась назад. Дом пустовал. У меня не было компаньонки. Если нас застанут вместе, тогда нам придётся пожениться, и либо Уилл будет вынужден отказаться от своей работы на Литейном заводе, либо мне придётся отказаться от своего ученичества.

— Заходи быстрее. Пока тебя не увидели.

Я схватила его за пальто и затащила внутрь. Он захлопнул дверь и привлёк к себе в тёплое объятие.

Наконец, в этот момент, словно величайшее из рождественских чудес, все страхи и тьма исчезли, и в его объятиях я почувствовала себя в безопасности.

Уилл крепко обнял меня, баюкая мою голову на своей тёплой груди. Бархат его камзола мягко ощущался под моей щекой.

— Ты почему уехала от Оливера? — спросил он. — Тебе не безопасно находиться тут одной.

— Как ты сюда добрался? — он по-прежнему был одет в униформу Литейного завода. Весь в чёрном, начиная с берета на голове и заканчивая высокими чулками, и единственное, что выбивалось по цвету в его традиционном шотландском костюме — это клетчатый плед МакДональдов. Должно быть, он направился сюда прямиком с корабля, но я и не знала, что тот уже причалил. Рабочих Литейного завода не ждали в Лондоне до самого принесения клятвы.

— Мне пришлось выкроить время и приехать на поезде. Оливер хотел, чтобы я присутствовал при демонстрации его нового Развлечения, и попросил Гордона отпустить меня пораньше. Люсинда написала, что Дэвид вызвался забрать меня, но когда я прибыл на вокзал, там никого не оказалось, — Уилл окинул взглядом магазин и нахмурился при виде бардака. Он наклонился и поднял оловянного солдатика с пола.

До этого самого момента я считала, что «ослепнуть от ярости» — не более чем выражение. Но нет.

— Дэвид должен был забрать тебя?

Вот ублюдок!

— Осознав, что никто за мной не приедет, я нанял извозчика. Но когда я приехал в городской дом, леди Бриони сообщила мне, что ты оттуда уехала. Что случилось? — он обвёл взглядом разгромленный торговый зал.

— Дэвид предложил руку и сердце, — призналась я, хотя мгновение спустя до меня дошло, что он, наверное, спрашивает, что стряслось с магазином.

Уилл выпрямился, и я затылком ощутила холодок в воздухе.

— Мне нужно кое-кого поздравить? —