Ли Чайлд дебютировал с романом «Поле смерти», где повествование ведется от лица Джека Ричера. Этот персонаж стал впоследствии героем многих произведений автора. И хотя «Поле смерти» можно назвать вполне современным триллером, многое роднит его с классическими вестернами. Прежде чем стать писателем, Чайлд много лет проработал на телевидении и понимал, что для закрепления успеха должен издать вторую книгу еще до того, как дебют получит должный отклик. Желая избежать стереотипов, которые преследуют писателя, как и любого творческого человека, Ли решил, что его новое произведение, «Цена ее жизни», будет кардинально отличаться от «Поля смерти», но в то же время станет частью запланированной серии. По задумке автора, этим двум романам предстояло наметить некие границы, в пределах которых будут развиваться события последующих произведений цикла. Новый роман получался классическим триллером, только теперь написанным от третьего лица, невероятно динамичным, с множеством сюжетных линий. Одну из них, присутствовавшую в первоначальном варианте, автору завершить не удалось. Был там и многообещающий персонаж по имени Джеймс Пенни, который, однако, не вписывался в общую канву повествования и, соответственно, не попал в окончательную версию романа. Так он и томился на жестком диске компьютера Чайлда, пока писатель не получил предложение сочинить рассказ для одной британской антологии. Чайлд чуть изменил историю Джеймса Пенни, и в итоге получилось что-то вроде приквела к сериалу о похождениях Джека Ричера — рассказ дает представление о том, чем занимался Ричер в начале карьеры. Антология вышла малым тиражом, рассказ оставался практически неизвестным. И вот сейчас в обновленном и переработанном виде мы представляем его на суд широкого круга читателей.

Джеймс Пенни стал совершенно другим человеком. А началось все тринадцать лет назад в калифорнийском городке Лейни в самый обыкновенный июньский понедельник в час пополудни. В самое жаркое время суток, в самое жаркое время года, в самой жаркой местности Штатов. Городок притулился у обочины дороги, ведущей из Мохаве в Лос-Анджелес. Если смотреть строго на запад, можно увидеть южные отроги Береговых хребтов; на востоке же в вечной дымке раскинулась пустыня Мохаве. В Лейни мало что происходит, а после того понедельника тринадцать лет назад события стали и вовсе крайне редки.

В городке имелась промышленность, а именно фабрика, занимающая приличный участок земли. Суровый местный климат не пощадил огромный металлический ангар, построенный в шестидесятые. Офисные помещения расположились в северной, тенистой части. На первом этаже размещались конторские служащие низшего звена: здесь выписывали счета, вели телефонные переговоры, подбивали бухгалтерские балансы. На втором этаже обосновались менеджеры. Угловой офис по правую руку раньше принадлежал менеджеру по персоналу, а теперь — менеджеру по человеческим ресурсам; это был тот же самый человек, сменилась только табличка на двери.

Перед дверью по длинному коридору второго этажа тянулся ряд стульев. Не далее как утром их принесла и расставила секретарша менеджера по человеческим ресурсам. На стульях в полной тишине сидели мужчины и женщины. Каждые пять минут одного из них вызывали в кабинет. Остальные, продолжая хранить молчание, пересаживались ближе к двери. Говорить нужды не было. Все знали, что происходит.

Был почти час дня, когда Джеймс Пенни опустился на ближайший к кабинету стул. Спустя пять долгих минут прозвучало его имя; Джеймс переступил порог кабинета и закрыл за собой дверь. Менеджера по человеческим ресурсам звали Оделл, он еще пешком под стол ходил, когда Джеймс Пенни начал работать на фабрике.

— Мистер Пенни, — произнес Оделл.

Джеймс ничего не ответил, просто сел и осторожно кивнул.

— Мы хотим поделиться с вами некоторой информацией, — продолжил Оделл.

Пенни лишь пожал плечами. Ему было известно, что его ожидает — завод полнился слухами. И не про него одного.

— Только покороче, хорошо? — попросил он.

Согласно кивнув, Оделл тут же сообщил:

— Мы увольняем вас.

— На лето?

— Навсегда, — отчеканил менеджер.

Пенни потребовалась пара секунд, чтобы осознать услышанное. Он догадывался, что скажет Оделл, но одно дело — догадываться, и совсем другое — услышать.

— Почему?

Оделл пожал плечами. Вид у него был такой, словно он и сам не рад случившемуся. С другой стороны, особенно расстроенным он тоже не выглядел.

— Просто сокращение. У нас нет выбора. Это единственное, что нам остается.

— Почему? — упрямо повторил Пенни.

Откинувшись в кресле и сцепив руки за головой, Оделл в который уже раз за день пустился в объяснения.

— Нам необходимо урезать расходы. Мы тратим слишком много денег. Прибыль низкая. Рынок сокращается. Ну, вы же понимаете.

Джеймс уставился в пространство и прислушался — снизу, из производственных помещений, не доносилось ни звука.

— Так вы закрываете фабрику?

— Мы сокращаемся, вот и все, — уточнил Оделл. — Фабрика не закрывается. Будет проводиться текущий ремонт, техобслуживание оборудования и тому подобное. Но уже не так, как раньше.

— Фабрика не закрывается? — допытывался Пенни. — Тогда почему вы меня увольняете?

Менеджер переменил позу: скрестил руки на груди, словно защищаясь. Наступил самый щекотливый момент в беседе.

— Тут все дело в уровне квалификации, — заметил он. — Перед нами встала задача собрать подходящую команду. Так что пришлось поломать голову. Боюсь, вы не соответствуете нашим требованиям.

— И что вас не устраивает в моей квалификации? — спросил Пенни. — У меня большой опыт. Семнадцать лет я здесь вкалываю. Что вам еще надо, черт побери?

— Ничего, ничего, — поспешно отозвался Оделл. — Но другие работники лучше. Мы должны думать о перспективах и поэтому принимаем в команду самых надежных специалистов, быстро обучаемых, таких, у кого нет проблем с выходом на работу. Вы же понимаете меня.

— Проблемы с выходом на работу? — удивился Пенни. — У меня, что ли? Да я семнадцать лет на фабрике! И вы говорите, что я не заслуживаю доверия?

Менеджер положил руку на лежащую на столе коричневую папку.

— Вы много времени болели. Отсутствовали на работе восемь процентов рабочего времени.

Пенни недоверчиво уставился на хозяина кабинета.

— Болел? Я не болел. У меня был посттравматический шок. После Вьетнама.

Оделл был слишком молод. Он снова