– Кто-то все равно может предложить больше. Я им не доверяю. Корво тоже. Наше сотрудничество приносит плоды только благодаря деньгам.
– А что может измениться? – спросил я и схватился за лицо. В висках стучало. Я слишком рано покинул медику. – За нами стоят Имперские легионы. Корво прекрасно это знает. Мейдуанский Красный отряд…
– Мейдуанский Красный отряд, – саркастично повторил Бассандер, опускаясь в старое кресло коммодора Борделона. – Знаете, что это для меня?
Я надавил на глазные яблоки, чтобы голова прояснилась, и сказал:
– Трибун возложила на нас миссию по поиску сьельсинов, и мы…
– Это наказание. Она подсунула мне вас вместе с вашей бандой в наказание. Одной Земле известно почему.
Я прищурился:
– Сколько вы уже не спите?
Бассандер рассуждал так, как будто провел наедине с собой долгие годы, как будто тысячи раз репетировал этот разговор в пустынных коридорах «Фараона», пока остальные спали. Поняв, на что я намекаю, он промолчал, лишь сердито посмотрел на меня, и это дало мне возможность продолжить:
– Хотите, чтобы я отправился на планету искать Самира? И Крашеного?
Коммодор, который на самом деле был капитаном, нахмурился:
– Хочу, чтобы вы держали Корво на коротком поводке, только и всего. Повторяю: у меня к ней нет доверия.
– Она с нами уже семнадцать стандартных лет, – парировал я. – Я назначил ее капитаном «Мистраля».
Заметив раздражение Бассандера, я примирительно вскинул руки:
– Мы назначили. У нее хорошо получается.
Прежде Отавия Корво была третьим помощником Эмиля Борделона на «Фараоне», и то, с какой охотой она пошла против бывшего начальника, многое говорит о его отношении к офицерам. Однако я не стану утверждать, что не понимал опасений Бассандера. Я невольно взглянул на стол, украшенный резными барельефами слившихся в экстазе нимф и сатиров.
Бассандер сделал глубокий глоток из кружки.
– Я просто хочу, чтобы вы участвовали в процессе.
Про себя я улыбнулся, но внешне остался невозмутим.
– Любезно с вашей стороны.
– Однако о том, чтобы руководить группой высадки, не может быть и речи, – заявил Лин. – Особенно после случившегося на Фаросе. Мы едва не потеряли вас и капитана Азхар. Мне совсем не нужно, чтобы джаддианцы обозлились на нас из-за гибели их посланника.
– Но с этим экстрасоларианцем, Крашеным, должен встретиться кто-то из лидеров отряда. Корво исключается, а Джинан я не отправлю.
Капитан собрался перебить меня, и я добавил:
– Бассандер, это должен быть кто-то, представляющий Империю. Корво и Джинан не подходят, Валка – тоже. Остаемся только мы с вами. Послать вас нельзя, значит это буду я. – (Между нами рыбой на леске забилась тишина.) – Но нам так ничего толком и не известно… Человек Корво хоть о чем-то договорился?
– Он дал понять, что нас интересует ядерное… антиматериальное оружие и тому подобное.
– Деймоны? – не удержался я.
– Что? – опешил Бассандер. – Бог и император, нет!
Его отвращение было мне понятно. Я сам являлся отпрыском благородного дома, воспитанным в страхе перед мерикани, чей безжалостный конгресс, управляемый искусственным разумом, едва не уничтожил человечество в доимперские времена. Я не удивился бы, если бы чопорный Бассандер отчитал меня или даже обвинил в ереси, но он лишь заскрежетал зубами, позволяя мне объясниться.
– Я только имел в виду, что раз мы ищем экстрасоларианцев, то должны просить нечто большее, чем ящик плазмометов.
– С каких пор ядерное оружие превратилось в плазмометы? – Бассандер воздел глаза к потолку, словно прося бога дать ему терпения.
Я развел руками:
– Так вы хотите, чтобы я высадился, или нет?
– Не хочу. – Бассандер откинулся на спинку кресла. – Но прошло уже почти пятьдесят лет, с тех пор как мы покинули Эмеш. Пятьдесят лет, Марло. Знаете, сколько колоний разорили сьельсины, пока мы были увлечены вашей авантюрой?
– Рыцарь-трибун Смайт считает…
– Тринадцать, – перебил Бассандер. – Тринадцать, Марло.
Он принялся перечислять названия: Баннатия, Ликия, Идунн… и с каждым словом повышал голос, пока едва не перешел на крик:
– Я ложусь в фугу, а когда просыпаюсь, то узнаю, что список пополнился. Погибших миллионы. Всякий раз. А я палец о палец не ударил, чтобы этому помешать.
С трудом поборов желание встать и уйти, я спросил:
– А чем, по-вашему, мы занимаемся?
– Впустую тратим время! – выпалил он. – Во имя Земли, я только что принял очередное послание! Новое нападение, Марло, и число жертв еще не успели подсчитать.
– Если нам удастся заключить мир хотя бы с одним кланом сьельсинов, мы повлияем на ход войны сильнее, чем любая битва. – Я все-таки поднялся, одернув короткий камзол. – Нравится вам или нет, я отправлюсь с группой высадки.
Бассандер резко кивнул и принялся тереть переносицу:
– Пожалуй, вы правы. Да простит меня Земля.
– Мне нужно перебраться на «Бальмунг», – сказал я, отворачиваясь. – Времени хватит?
Капитан, разодетый коммодором, почесал подбородок, даже не взглянув в мою сторону. В огромном кресле Борделона, за громадным столом он выглядел крошечным, придавленным гнетом пережитых вместе со мной и в одиночестве лет.
– Человек Корво еще не подал сигнал. Время есть.
Когда я уже готов был выйти, он окликнул меня:
– Марло!
– В чем дело, Лин? – остановился я, назвав его по фамилии. Он никогда не замечал разницы между обращениями по имени и фамилии. Для него это не имело значения.
– Шутки шутками, но мы – военная организация, а не эскорт для вашего гарема.
Во мне вспыхнула ярость, и я вздрогнул. Сжал кулаки, напряг плечи. Но сдержался, ответив лишь:
– Одна женщина – еще не гарем, капитан.
Даже не оборачиваясь, я почувствовал, как всколыхнулся воздух. Обращение «капитан» не понравилось коммодору.
* * *– Все хорошо? – выходя из каюты Бассандера в бронзовый коридор, услышал я знакомый голос и, повернувшись, увидел у двери своего ликтора. Его темно-красная униформа была изрядно помятой, как будто он долго опирался на переборку.
– Выглядишь так, словно тебя поколотили, – сказал он.
– Хлыст! И чувствую себя так же, – ответил я, протирая глаза. – Лин весь вечер в своем репертуаре.
– Все настолько плохо? Кстати, сейчас утро, – уточнил Хлыст.
Следуя за мной по коридору, он клацал каблуками.
– Правда? – в недоумении переспросил я. – Тьма меня разбери…
Мы прошли мимо пары младших механиков – норманцев. Те отсалютовали мне, восклицая: «Лорд Марло!» Я с улыбкой помахал им. Даже от этого незначительного усилия у меня разболелась голова.
Ожидая вызванный Хлыстом лифт, я осмотрел ликтора. За время моего сна в фуге он стал выглядеть старше. В уголках мутно-зеленых глаз наметились «гусиные лапки», среди рыжих волос засеребрились соломенные и седые. Сам я ничуть не изменился с Эмеша, а вот Хлыст несколько поистерся. Впрочем, я-то был рожден в замке и выращен по строгому плану, без участия родителей; каждый мой ген был непогрешим, как у сверхчеловека. Хлыст же появился на свет в семье клерка и, отданный в рабство за отцовские долги, все детство подвергался издевательствам. Он был выходцем из низшего сословия, но по воле судьбы или случая нас связывала крепкая дружба.
– Шаттл ожидает в