Ведьма ненадолго задержалась, чтобы поработать над своей внешностью. В результате ее фигура приобрела более чувственные очертания, лицо в обрамлении пышной шапки волос цвета красного дерева засияло красотой. В таком виде она могла бы соблазнить евнуха или заставить монаха забыть все его обеты. Удовлетворенная, Морага вышла из тени кустарника на дорогу и остановилась в десяти футах перед лошадью Грегори.

На лице ее блуждала игривая улыбка, глаза были многообещающе прищурены.

— Добрый день, сэр рыцарь.

— М-м-м, — Грегори был озадачен, хотя это никак не отразилось на его лице.

Он долго ехал, прислушиваясь к мыслям Мораги, становившимся все ближе. Он был готов ко встрече.

Однако женщина перед ним мало напоминала сбежавшую пленницу в ее малопривлекательном наряде.

Старомодная роба куда-то подевалась, вместо нее на девушке были юбка и блуза с лифом, эффектно обозначавшим высокую грудь и тонкую талию. Взгляд юноши задержался на соблазнительном изгибе бедер. Вот так сюрприз! Но ведь мысли-то…мысли принадлежали Мораге! В этом Грегори был уверен! Он узнавал их мельчайшие оттенки, их эмоциональную окраску, как узнал бы хорошо знакомое лицо.

— Боюсь, что я заблудилась, сэр рыцарь, — девушка нервно вертела в гибких пальцах сорванную травинку. — Не поможете ли отыскать дорогу в здешних лесах?

— Отчего же нет, мадемуазель, с превеликой радостью, — почувствовав, как поднимается в нем волна желания, Грегори судорожно сглотнул.

Он напомнил себе, что перед ним всего лишь иллюзия, проекция сознания Мораги, и отважно предложил:

— Если вас не пугает езда верхом, соблаговолите усесться позади меня, и я вывезу вас из леса.

— О, я бы предпочла, чтоб верхом оказались вы.

Хотела б я поменяться местами с вашей лошадью! Уж, будьте уверены: вы остались бы довольны! — промурлыкала мнимая молочница.

Грегори при этих словах попытался сохранить невозмутимое лицо и — потерпел фиаско!

— Ну, что ж, я поднимусь к вам в седло, — рука девушки скользнула на его колено. — Хотя, право, лучше бы вы спустились ко мне.

Пальцы девушки переместились на его бедро, но на этот раз Грегори был начеку. Его ответ звучал вполне хладнокровно:

— Благодарю вас за столь любезное приглашение, милая девушка…

— Я не девушка, — тут же возразила его собеседница своим грудным голосом. — Да и не желала бы ею быть! Откровенно говоря, единственное, что меня огорчает с тех пор, как я рассталась с девственностью, так это то, как мало на свете молодых людей, которые готовы играть в мои игры! Или имеют достаточно сил для этого!

— Боюсь, мадемуазель, что я не очень игрив, — парировал Грегори.

— Тогда я научу вас…

Юноша улыбнулся с облегчением — уверенность вернулась к нему.

— Сомневаюсь, мадемуазель. Долгие годы я был усердным учеником, но безрезультатно. Я проделывал все упражнения, надеясь вкусить обещанные наслаждения, однако испытывал только скуку.

Глаза Мораги вспыхнули радостью:

— Уверяю вас, мои игры не покажутся вам скучными, сэр рыцарь!

— Не сомневаюсь, — кивнул Грегори. — Но, похоже, мне недоступны радость и веселье в этом вопросе. И подумайте, мадемуазель, насколько вам самой понравилось бы развлекаться с мужчиной, контролирующим каждое свое движение и со всем тщанием анализирующим правила игры.

Финистер невольно содрогнулась такой перспективы. Тем не менее она попыталась игриво отмахнуться от его слов:

— Ну, полноте, кто же может быть столь прискорбно серьезен?

— Немногие, — согласился Грегори. — Подобная исключительность меня самого не сильно радует. Но таково положение вещей, и я к нему уже приспособился.

Полагаю, можно было бы достичь определенного успеха. Для этого нужно установить соответствие отдельных ласк вызываемому эффекту…

Это было чересчур даже для Финистер!

— Ну, так желаю вам получить максимальное удовольствие от этих опытов — похоже, это единственная радость, которая вам доступна! — она резко повернулась и через мгновение скрылась в подлеске.

Грегори поглядел девушке вслед, сдерживаемые чувства распирали его грудь. Облегчение от сознания, что он вновь нашел свою пленницу, сменилось более сильными эмоциями — сейчас, после словесной пикировки, Грегори так и трясло. Усилием воли сохраняя внешнюю невозмутимость, он чувствовал, как, подобно морской волне, внутри него поднимается незнакомое дотоле желание. Никогда прежде не приходилось Грегори испытывать ничего подобного. Впрочем, это-то было неудивительно: ведь до того он и не встречал подобной женщины, ослепительно прекрасной и соблазнительной одновременно. Хуже было то, что женщина являлась проецирующим телепатом и осознанно придавала своему посылу — чувству грубого вожделения, небывалую, почти фантастическую интенсивность. Похоже, однако, она перегнула палку: именно сила чувств напугала Грегори и уберегла от падения — с лошади прямо в объятия красотки! Будучи аналитиком по складу ума, юноша страшился потерять контроль над ситуацией, оказаться во власти той страсти, которая сулила ему небывалые наслаждения. С одной стороны, он горячо желал этого. Но с другой, Грегори претила перспектива отдавать этой неожиданной страсти время и силы в ущерб его исследованиям. Именно эта привычная осторожность сослужила ему добрую службу. Ведь теперь, когда объект его вожделения скрылся из виду, юношу посетила куда более трезвая мысль: что помешало бы ей всадить кинжал в спину трепещущей от страсти жертвы? Или, что тоже вероятно, силой гипнотических чар заставить несчастного чувствовать себя неким отвратительным существом, пленником вымышленного мира? Так уже случилось с его братом Магнусом, вообразившим себя змеем, обреченным вечно ползать по кругу у подножия дерева.

Под бременем этих мыслей Грегори сгорбился и с удивлением обнаружил, что его бьет дрожь. Он ощущал не страх, не усталость, а все то же неуемное желание. Подобная сила страсти была для него внове, и юноша остановился, чтобы прочувствовать эту новизну, проанализировать ее корни и изгнать воспоминания о тяжком испытании. Его удивляла интенсивность ощущений, вызванных незнакомкой. До встречи с ней Грегори всегда удавалось справляться со своими чувствами, направляя энергию в область исследований — куда более полезную область!

Однако нынешняя ситуация имела свои плюсы. Прежде Грегори нередко задумывался над тем, что же находят в общении с дамами другие мужчины, например, его брат Джеффри? Он мог бы понять, иди речь о совместной работе, изучении какой-нибудь проблемы, попытках облегчить жизнь женщины в конце концов! Но тратить время на пустые шуточки или убивать