В дверь постучали. Кровь лилась рекой.
- Входи.
Дверь распахнулась, и порыв холодного ветра заставил мою мошонку напрячься. Когда Сэйдж увидела меня, в ее зрачках расцвело удивительное сияние. Ее улыбка была широкой и открытой, а лицо, как у маленькой девочки, впервые прыгающей на батуте. Я почти видел ребенка, которым она была до того, как превратилась в пышногрудую конфетку, которой была сегодня. Ее счастье было всем. Она стояла и восхищалась мной, восхищалась тем, что я сделал. Кровь стекала по моей промежности, пропитывая выпуклость в трусах, единственном предмете одежды, который был на мне. стояк
Я подавил желание спросить ее, что она думает. Это будет выглядеть глупо, пошло. Настоящий прокол. Я ждал, что она сделает первый шаг. Ждать пришлось недолго. Сэйдж бросилась на меня, швырнула шарф через всю комнату, распахнула пальто, хромированные пуговицы лопнули, как хлопушки. Ее свитер слетел в считанные секунды, грудь прижалась к моей, и моя кровь просочилась сквозь белое кружево ее лифчика. Я почувствовал, как ее соски затвердели, превратившись в бриллианты. Мои руки рвали ее джинсы, распахивая их, расстегивая молнию, пальцы искали горячее отверстие ее влагалища. Она уже была мокрой, поэтому я засунул в нее средний палец, сжимая и разжимая его так, как всегда любила Рейчел, а Сэйдж уперлась в мою руку, сжимая запястье. Она прикусила мою больную губу. Она уже начала дрожать. Отступив от моей руки, Сэйдж наклонилась, натянув джинсы на коленях, и заглотила мой "стояк" одним жадным глотком, ее нижняя губа достигла моих яиц. Она скользила языком по моему члену, как простыня, развевающаяся на бельевой веревке, и я схватил ее голову обеими руками и толкнул своим тазом, пока Сэйдж водила руками вверх и вниз по моему животу, размазывая кровь ладонями и предплечьями.
Я почувствовал приближение раннего оргазма, поэтому отошел от нее, мой стояк вырвался из ее горла с влажным хлопком, оставляя прядь слюны, задержавшуюся между ее губами и головкой моего члена, смешиваясь с предэякулятом. Я попытался думать о бейсболе, когда Сэйдж села на кофейный столик и сняла ботинки, джинсы и влажные трусики. Затем она снова легла на стол и направила меня на себя в миссионерской позе, заставляя мою свежую рану кровоточить на ее наготу. Я вошел в нее, поначалу медленно, но Сэйдж такое не устраивало. Она обхватила мои ягодицы и толкнула меня в себя, снова взбрыкивая, пытаясь втянуть меня как можно глубже в себя, как будто она могла поглотить остальную часть моего тела. Она яростно помогала мне руками, создавая бешеную страсть. Ее лицо терлось о мою грудь, обмазываясь терпкой субстанцией из моей раны, и когда ее язык вошел в порез, она застонала от удовольствия. Я вырвался, когда кончал, и Сэйдж дрочила меня, орошая себя моей спермой от вульвы до лба.
* * *
Моя школьная подружка не хотела идти до конца, так что мы часто играли в шестьдесят девять. Мы учились оральному сексу методом проб и ошибок, будучи совершенно неопытными в пятнадцать лет. Мы говорили друг другу, что чувствовали себя хорошо, говоря «ниже», «быстрее» и «прямо там», пока другой выполнял эксперимент. В первый раз, когда я кончил ей в рот, она подавилась, и оно вылилось из ее носа белыми соплями. В первый раз, когда я сосал ее клитор – даже не зная, где и что это такое, - она закричала так громко, что я вскочил с кровати, испугавшись, что причинил ей боль.
С годами я научился лучше делать куннилингус и обнаружил, что у каждой женщины есть свои предпочтения. Если не считать клитора, никакие точки не были одинаковыми. Минеты всегда казались мне более легкими в освоении, хотя и более неудобными в исполнении. Есть определенные техники, которые будут работать на каждом парне, натурале или гее: водить языком по стволу, поглаживать одной рукой, одновременно посасывая головку, засасывать полностью в глотку. У женщин каждая вагина – это новый кубик Рубика. По моему опыту, то, что срабатывало с одной женщиной, мало что делало для другой. Одни хотят, чтобы ты лизал клитор, в то время как другие предпочитают, чтобы твой язык вращался внутри них, насколько это возможно. Некоторые хотели, чтобы их трогали пальцами, в то время как другие просто хотели нежные поцелуи на половых губах.
Сэйдж хотела, чтобы я носил ее "киску", как маску хирурга.
Она обхватила ногами мою голову, прижав мой рот и нос к ее блестящему лону, а мой подбородок был между ее ягодицами, так что моя щетина могла поцарапать бежевую звездочку ее прямой кишки. Мы лежали на полу моей кухни, чтобы кровь не запачкала ковер, как в тот день, когда я впервые порезался ради нее. После полутора недель истязания моей кожи, прежде чем мы начинали действовать, я был более осторожен, когда дело доходило до потенциальных неприятностей. Я купил резиновые простыни, которыми пользуются родители, когда их маленькие дети не могут перестать мочиться в кровать. В каждой комнате я держал влажные салфетки, бинты и повязки, а на ночном столике рядом с ватными шариками и "Неоспорином" стояла бутылка спирта. Мои грудь, бедра и руки покрывали длинные прямые шрамы. На мочке моего правого уха была маленькая круглая повязка.
Я начал резать себя с удивительной легкостью, особенно для того, кто никогда не занимался членовредительством. У меня никогда не было татуировок или пирсинга. Изменение моей плоти было чуждо мне, но я обнаружил, что это было не так неприятно, как я ожидал. И я был счастлив делать это, потому что это вернуло мне мою Сэйдж.
Она сильнее толкнула мое лицо, напрягая шею. Вокруг моих позвонков обвился болезненный жар. Используя мои волосы как ручки, она трахала меня в рот, дрожа, как выброшенная на берег рыба, и обливая мое лицо теплой вагинальной жидкостью. Кончая, она провела ладонями по кровоточащим порезам, которые я позволил ей сделать на моих лопатках. Это был первый раз, когда она порезала меня вместо того, чтобы я порезался сам, и хотя она порезала меня с такой же осторожностью, это было еще больнее, потому что я не контролировал лезвие.
После того, как мы вымылись, мы легли на двуспальную кровать; Сэйдж прижалась ко мне, нежно проводя пальцем по пластырям на моих сосках. Полотенце под нами впитывало то немногое, что просачивалось сквозь марлевые прокладки на моей спине.
- Прости, - сказала Сэйдж, застав