— Маша! Мария! — нервный окрик мамы вывел меня из состояния себяжаления и я поплелась на кухню.
— А?
— Мусор вынеси! Вон уже второй пакет набирается. Без брата и о матери позаботиться некому. Один на работе сутками пропадает, другая в учебники носом зарылась, а о маме и вспомнить некогда, одна, как пчелка тружусь, хоть бы сами помочь догадались. Где там! Все вас носом тыкать приходится.
Я вытаращила глаза, схватила пакеты и выбежала за дверь. У мамы очередной приступ сердитости, а этого лучше избегать, если собственное здоровье тебе дорого. Вот и неудивительно, что мы с папой стараемся как можно реже сталкиваться с мамой.
— Ффу! — не удержалась я от восклицания. — Гадость же какая! — уже более громко прокричала в пустоту подъезда.
Нет, ну как так можно! Что за люди! Вывалили пакеты с мусором прямо у лифта! Уже совсем ох. ли, мать их! Я так-то ругаться вообще не мастер, не научили, что называется. Мама с папой из учительских семей, образованные, культурные, а я учусь на инязе — отбиваться от семейства не стала, поэтому и ругаться привычки нет. Но тут такое! Наши соседи по лестничной площадке настоящие моральные уроды. Приехали из какой-то богом забытой деревни, купили однокомнатную дешевую квартиру и зажили в ней так, как будто на милю вокруг ни одной живой души нет. Целыми днями сплошные пьянки-гулянки, выяснение отношения и битые бутылки. Вот и теперь из пакета явственно несло пивным духом и прочим непотребством. Нет, вы не подумайте, что я присматривалась, но все и так в глаза бросалось, а остальные соседи молчат. Боятся они что ли неадекватных этих? Мама с папой тоже не связываются, они у меня интеллигенты, не знают, как с такими нелюдями диалог построить. Но не терпеть же это до скончания веков! Нет, нужно съезжать и как можно скорее. Прямо сейчас позвоню Анфиске и соглашусь на съем той квартирки рядом с парком, которую мы на прошлых выходных присмотрели. Пусть кровать одна и никакой другой мебели там нет и в помине, а в душевой облупившиеся стены и сантехника времен сталинской эпохи, все же лучше, чем терпеть этот вертеп и не иметь возможности что-то исправить. Я поддела ногой один из пакетов по направлению от лифта к дверям соседской квартиры — пусть уткнуться носом в свое дерьмо, как только дверь откроют.
— Эй, наркоманка) Совсем обнаглели! Куда свой мусор бросаешь!
Я не ожидала, конечно, что двери откроются так быстро, и встала как вкопанная по команде смирно, а отреагировать стоило бы, ведь я не то, что наркотиками никогда не баловалась, но и курением и спиртным не увлекалась.
— Я… эээ…
— Чего мычишь? Убери быстро, а то…
Что «а то» парень договорить не успел, на его вопли из квартиры выплыла моя мама.
— Маша, почему так долго, что это ты тут делаешь? — и замерла перед картиной Пикассо, иначе не назовешь: мазок моего ошарашено-перекошенного лица, половина парня, высунувшегося из-за двери, и порванный пакет с непотребным содержимым, разбросанным там и тут.
— Здрасьте, — очухался парень, — так она ваша?
— Ммоя, — как-то неуверенно прокомментировала мама.
— Так забирайте! Ну! — парень отодвинул дверью пакет с мусором и перешагнул через него.
Ого! — я мысленно открыла было рот, но тут же спохватилась и отвела глаза. А парень-то хоть куда. Высокий, с черными волосами, собранными в хвост и перетянутыми ремешком в несколько раз, как у индейцев. В вороте черной рубашки видны татуировки, которые тянутся от груди к самой шее и куда-то за нее. Лицо чуть вытянутое, на подбородке ямочка, нос прямой и с горбинкой — породистый, а губы… Ммм… Очень красиво очерчены…
— Долго тут торчать пнем будешь? Уходи, говорю!
— Маша, домой, живо! — перешла мама на крик.
Я себя ждать не заставила, юркнув мимо статного красавца и мамы в тамбур, заперлась в своей комнате и схватила мобилу. Нет, Анфисе точно нужно рассказать о моем соседе. Он, видимо, действительно непричастен к хламу на площадке, а значит, соседи сдают свою халупу, или пропили ее, или еще что-то. Главное, что не живут там больше. Переезд подождет, я должна поговорить с ним еще раз, просто обязана узнать, кто он и что он…
— А зачем? — удивилась Анфиса, выслушав мою сбивчивую речь.
— Как зачем, Анфиска? Он такой… такой… Ты просто представить себе не можешь! У него татушка крутая, вьется по груди. Руки ты бы видела, как у качка.
— Он вроде в рубашке был?
— Я разглядела — упорствовала на своем, — помоги.
— Вот тебе раз! — выпала на том конце Анфиса. — Ты, Маша, должна заканчивать со своей девственностью, а то по весне начнешь на мужиков кидаться. Вон и этого чернявого чуть слюной не забрызгала.
— Глупая ты, Анфис, — обиделась я.
— Это ты, Маша, ведешь себя как ребенок. Ну понравился тебе парень и что дальше? Сходи к нему, по-соседски соли попроси. Или извинись, что мусор вывалила под дверь, мол, случайно вышло, только меня не приплетай. Я за ручку в таких делах держать не привыкла и не умею.
— А ты пробовала? — обиделась я уже не на шутку, что