Сестры буквально подхватили ее под руки и усадили в центральное вращающееся кресло перед огромным зеркалом, а сами встали с двух сторон и уставились на отражение девушки. Фиби почувствовала себя словно перед экзаменационной комиссией, которую она явно не устраивала.
– Боже, девочка!
– Сколько тебе лет выглядеть так по-детски?!
– Ты всегда имела привычку экстравагантно одеваться, но чтобы совсем не следить за своими волосами.
– Что за прическа?
– Косые челки давным-давно уже не в моде.
– А локоны. Ты только погляди, Эйлин. Да она же совсем за ними не ухаживает.
– Ужас. Словно кукушкино гнездо!
– Я… эээ… для того и пришла сюда, – Фиби все же попыталась вставить свое слово в непрекращающийся диалог двойняшек, – и полностью вверяю свои волосы в ваши профессиональные руки. Подстригите меня по возрасту… пожалуйста.
Сестер Мохри не нужно было просить дважды. Фиби тут же оказалась "завернутой" по подбородок в парикмахерскую накидку, ее волосы смочены, а над головой с двух сторон заработали ножницы, и все это действо сопровождалось стрекотанием двойняшек.
Когда спустя полчаса девушке было разрешено поглядеть на себя в зеркало, Фиби не узнала своего отражения. Несколько секунд она смотрела, открыв рот. По ту сторону зеркала на нее взирала удивительная незнакомка.
Ее некогда непослушные волосы, больше напоминающие сменную насадку для швабры, теперь были укрощены и уложены в фантастическую прическу. Косой челки больше не было, да и вообще челки, ее лоб был открыт, представляя всему миру удивительные раскосые глаза, а локоны от макушки спадали на плечи рыжим каскадом, создавая собой некий ореол вокруг лица. Сверху волосы были приподняты и спускались до лопаток волнами, а на концах подровнены и слегка подкручены.
Ведьма издала тихий писк, символизирующий восхищение. О, да, теперь она выглядела как девушка, которой вот-вот стукнет двадцать три, а не семнадцать.
– Спасибо, – тихо выдохнула Фиби.
Сестры Мохри одновременно расплылись в довольных улыбках.
– Не за что.
– Мы свою работу знаем.
– Правильно сделала, что обратилась к нам.
– Тебе невероятно идет. Правда, девочки?
И зал наполнился позитивными воплями.
И вот сейчас, находясь в полной боевой готовности, одетая в шелковый мешковатый халат черного цвета с серебристыми звездами, Фиби в ожидание первого клиента мешала ложкой в кастрюле.
Госпожа Донна сообщила, что блохи настолько активны, что набрасываются на людей, как только те входят в подъезд. Девушка в подъезде не была, так как вылетала из дома на метле через окно, поэтому убедиться в правдивости слов домоправительницы не могла. Но мысль о том, что ее первый посетитель так и не сможет добраться до пятого этажа, атакованный мерзкими насекомыми, просто ужасала ведьму. Надо было срочно что-то предпринять. А что могла сделать по этому поводу ведьма? Ну, конечно, сварить отраву!
– Ты собака, Гораций, поэтому, когда придет клиент, будь любезен, веди себя по-собачьи, – говорила она, подсыпая в розовое вязкое вещество, по консистенции напоминавшее кашу, порошок из банки.
Она уже опустошила все свои запасы, пытаясь приготовить яд, которым потом опрыскала бы в подъезде по углам. Сейчас это творение ее ворожейского искусства медленно бурлило на огне, источая зловонный запах по квартире.
Бассет уставился на нее через стекла противогаза, в котором сидел, пока девушка варила отраву (еще не известно для кого: насекомых или людей), и громко фыркнул.
– Как понять по-собачьи?
– Ну-у-у-у, – Фиби нахмурилась, глядя в кастрюлю, озадаченная тем, что у нее ничего не получается, – виляй хвостом, лай…
– Лаять?! – Гораций был так поражен услышанному, что снял с морды противогаз и уставился на хозяйку. – Лаять?
– Ну, да, – занятая исключительно готовкой, подтвердила Фиби. – Это несложно, просто скажи: гав-гав.
Нижняя губа Горация обиженно затряслась, а физиономия приобрела уязвленный вид. Вот, значит, как. Сначала "собака", а теперь "гав-гав". Есть ли предел человеческой наглости?!
Но Фиби было сейчас не до оскорбленных чувств бассет-хаунда. Содержимое кастрюли подозрительно забулькало и стало увеличиваться в размерах.
– Что за…
Ведьма успела скосить глаз на неимоверное количество порошков в мешочках и банках, которые были разбросаны по кухне, спрашивая себя: что она сделала не так? А затем послышалось неестественно громкое шипение и… бум!
– Бросай грязные тряпки в окно, нет времени их стирать! – крикнула Фиби Горацию, ползая по полу и пытаясь оттереть его от вязкой розовой жидкости, глубоко въевшейся и присохшей.
Пес послушался ее совета и кинул целую груду использованных розовых тряпок в форточку. Дейзи спустилась с потолка, который закончила чистить, и, влетев в ванную комнату, окунула прутья в таз с водой, чтобы самой отмыться.
Взрыв, случившийся полчаса тому назад, затопил розовой отравой не только квартиру ведьмы, но и сквозь щели в двери спустился в подъезд, а оттуда по лестнице вплоть до первого этажа. Но времени, убирать все, не было, поэтому Фиби, Гораций и Дейзи решили ограничиться только квартирой.
Тяжелый стук в дверь заставил всех троих напрячься и посмотреть друг на друга. Клиент! Сердце ведьмы ушло в пятки. Естественно, после того, как она своими экспериментами устроила взрыв на кухне, времени, подготовиться к встрече с посетителем, у нее уже не было. Так она сейчас и сидела в коридоре на полу с розовыми коленками, тупо глядя на дверь.
Стук повторился, но стал уже громче и настойчивее.
– Полундра! – прошептала Гораций, и все трое бросились устранять следы генеральной уборки.
Бассет взял в пасть ведро за ручку и унес в туалет. Дейзи последний раз пронеслась по стенам, вытирая с них разводы. А Фиби встала с колен и дрожащими руками стала поправлять на себе халат.
– Госпожа Морган! – гробовой голос по ту сторону двери заставил ее вздрогнуть. – Вы дома?!
Ведьма сглотнула, перекрестилась и медленно потянула за ручку. Дверь со скрипом распахнулась, и очередной ворох записок осыпал девушку. Госпожа Ля'Жук! Когда она успевает?
В подъезде было темно, видимо, хулиганы опять выкрутили лампочки. Свет из коридора упал на лицо незнакомца, и Фиби остолбенела. Это был он – он! – Гейб Уэстмор собственной персоной. Девушка испытала настоящий шок.
Стоя сейчас напротив нее, мужчина занимал собой проем: его плечи упирались в косяки, а голова – в потолок. Одетый в темный плащ до пола и черную шляпу, он казался еще более устрашающим, чем раньше. Судя по густым бровям, сошедшимся в переносице, и хмурому, озадаченному лицу, господин Уэстмор тоже был весьма удивлен, увидев ее.
– Вы?
– Вы?
Возникло минутное молчание. Последняя записка от вездесущей госпожи Ля'Жук, покружившись в воздухе, легла на плечо мужчины. Гейб прочистил горло.
– Вот,
